Тем не менее все мы прекрасно знали, что вообще не пострадать куда лучше, чем даже незначительно. Поэтому осторожностью у меня во взводе никто не пренебрегал. Более того, если находился такой боец, который начинал бравировать своей отвагой и презрением к опасности — а такие парни тоже призываются на службу и время от времени встречаются даже у нас в спецназе, — то опытные парни сразу одергивали его.
Это и понятно. Ведь если взрыв мины виновнику торжества только каблук оторвет, то какой-нибудь осколок может нанести серьезное ранение товарищу этого парня, идущему следом. Экипировка «Ратник» не в состоянии прикрыть все участки тела. Остаются без защиты часть лица и ног, кисти рук.
Короче говоря, такому вот дурному на всю голову храбрецу спасибо никто из нас не скажет, не восхитится его поведением. Более того, мы обязательно и очень доходчиво дадим ему понять, кто он такой есть на самом деле.
— Сысоев! — вызвал я рядового, оставленного на связи в БМП.
— Я, товарищ старший лейтенант!
— Передай приказ всем трем механикам-водителям. Машинам перекрыть выход из ущелья. Никого не впускать и не выпускать. Кроме своих, естественно. На вас может выйти целая банда. Если такое произойдет, приказываю стрелять на поражение. Но перед этим тебе следует поставить в известность меня. Все понятно? Вопросы есть?
— Все понятно, товарищ старший лейтенант. Вот только механик-водитель спрашивает: можно ли прямо сейчас включать двигатели и начинать маневр?
— До бандитов далеко. Не услышат, — сказал я и посмотрел на подполковника Звягинцева.
Он, как и всегда, прислушивался к переговорам, но разобрать мог только те слова, которые произносил я.
— Машины могут переехать в укрытое место и окопаться с помощью бульдозерных отвалов. Но лучше постоянно горючку не жечь. Она нам еще на обратную дорогу понадобится.
Я специально говорил так, чтобы Евгений Андреевич мог понять, о чем речь, возразить или согласиться в зависимости от обстоятельств. В этот раз он ничего не сказал. А молчание обычно считается знаком согласия. Поэтому я ничего не добавил к своим словам.
Мы с подполковником находились впереди взвода. Но мои ребята уже выступили. Я видел это на мониторе своего планшетника. Череда красных точек приближалась к нам.
Самого себя я тоже видел, а вот подполковника на мониторе, разумеется, не замечал. Однако и никакой нужды в этом не было. Он находился там же, где и я, среди камней. Я и без монитора видел его даже сейчас, ночью. Темнота редко бывает полной, даже когда небо закрыто тучами.
