Зато дед удивил Душана, когда долго смотрел, как он идет к ним по тропинке, вынимая из рукавов рубахи колючки темного куста:
— Я вот давно наблюдаю за тобой, и в городе, и здесь. Это в характере — не ходить там, где идут все. Мы идем по тропинке, а тебя тянет в сторону, где колючий куст. Да, это в натуре, трудно тебе будет в жизни…
— Он всегда так, — подтвердил Амон, — ему тесно с кем–нибудь вдвоем на улице, обязательно свернет…
«Этот неразгаданный дед» — ироническое выражение бабушки. Оказывается, не только Душан желает разгадать его, но и дед следит за каждым шагом мальчика.
Еще больше удивился Душан, когда Амон бросился к какому–то полосатому, круглому камню, думая, что это притаившаяся черепаха, вернулся сконфуженный, и дед сказал:
— Глупый, ведь камень, похожий на черепаху, интереснее. Я бы его взял и увез с собой в город. — И стал объяснять, что вся прелесть этого камня в том, что внутри его есть желание, беспокоящее камень, заставляющее его притворяться, и чтобы быть похожим на существо хотя и близкой, но другой формы, надо напрячься, не боясь разорвать внутренние нити и пролить каплю крови — замечали в трещинах камня красное? Как затрепетал камень, как заволновался он, когда Амон бросился поднимать его, и как было ему тяжко и горестно, когда неудачное притворство было разоблачено! А черепаха менее интересна, можно сказать, что она совсем неинтересна, потому что в своем благодушии давно позабыла время, когда была камнем и тоже притворялась, ничто ее больше не мучает: ни желание изменить форму, окраску и цвет и быть похожей на существо более сложной формы, ни готовность к пожертвованию хотя бы каплей крови, — словом, все, что еще не стало, а желает стать, — богато и интересно: а все ставшее и успокоившееся — бедно и банально, ибо там, где природа устала и нет у нее желания менять форму, все разлагается изнутри и панцирь снова делается каменным, возвращаясь к изначальному своему низшему состоянию.
«Любопытно, — думал Душан, — значит, забор, желающий стать домом, — лучше самого дома, деревня, притворяющаяся, будто она город, — интереснее города, собачка, делающая вид, что прыгает она выше дрессировщика, — богаче его…»
А сам он со своей странной привычкой — ходить всегда не по тропинке и ровной дороге по следам взрослых или рядом с ними, а по краям и ямам, через кусты, куда его неодолимо тянет и где один неверный шаг — и можно упасть, пораниться. Разве непохож он в своем желании убежать от знакомого, надоевшего, банального и идти туда, где не ступит никогда здравомыслящий и осторожный Амон на притворившийся камень?
