Увидев себя бесстрастным и природу вокруг спокойной и знакомой, он успокоился и повеселел: ведь нет ничего страшного в том, что не сумел он посмотреть на часть города, по которой думал проехать, увиденное и знакомое — маленький двор, тупик, выходящий на большую улицу или пустырь, — вполне удовлетворяют любопытство к миру, а то, что и не суждено увидеть, так и будет стоять в стороне, удивительно похожее на увиденное, как эта дорога.
Потому, наверное, не удивился он тому, что к дому деда они проехали не через всю деревню, как ждал мальчик, свернули с дороги, и Амон закричал, узнав дом. Повеяло прохладой речки, машина поднялась на мост, и стало видно, что дом стоит на краю поля, сзади темные заросли, о странных обитателях которых шептал им на ухо дед столько страшного (бабушка: «Довольно о всяких демонах, не делайте из детей язычников!»), и рядом тихий абрикосовый сад. Это удивительное совпадение — то, что и деревенский дом, как и городской, был не в центре поселения, не возле главной площади, а далеко на окраине, — видно, так было записано в судьбе их рода строить свои дома в тихом безлюдье, сбоку скромных пустырей, — окончательно успокоило Душана, столько знакомого, родственно–защитного, и мальчику захотелось сразу же, сойдя с машины, побежать вокруг дома, его приветливых, теплых стен и ворот, которые похожестью со стенами и воротами его городского дома давно, еще не видя мальчика, приняли его.
Он еще раз глянул на деда, как бы спрашивая: «Неужели все правда? Правда?» — как будто, если бы мальчик заметил на лице деда плутоватую улыбку и услышал: «Я пошутил», он бы почувствовал себя несчастным и обманутым навсегда. Но почему правда о дьяволе с книжечкой, живущем якобы в этих зарослях, так нужна ему сейчас, ведь когда бабушка сердилась: «Все это сказки, языческие легенды», он успокаивался, веря ей и думая, так ли важно, что где–то в деревне, возле дома деда, в дупле орешины сидит женщина–демон, расчесывая волосы, чудовищно длинные зеленые груди ее вынуты и спрятаны в траве в ожидании, что проходящий через заросли, о судьбе которого написано в ее книжечке, упадет, споткнувшись, и попадет к ней в вечное услужение. Не это ли тайное влекло Душана, не за этим ли он сюда ехал, не признаваясь даже самому себе?
И дед, словно поняв его, когда выпрыгивали они из машины, сказал:
— Все правда о зарослях, как я говорил.
— Правда? Но откуда ты знаешь?
— Ведь и ангелы не знают того, что знают старики. Приехали! Добро пожаловать!
