— Да, конечно.
— И самый дорогой. Кроме того, там еще есть свободные места, по крайней мере, будут до конца месяца, следовательно, нет опасений, что ему откажут. — Зентек встал. — Может быть, мы договоримся так, пан хорунжий: вы будете вести контроль за приезжими мужчинами, как мы условились, но тех, которые будут жить в «Империале», будете сразу проверять и по месту их постоянного жительства, и начинать нужно уже сегодня. Можно это сделать?
— Можно. — Шиманский тоже поднялся. — Во сколько вы хотите со мной встретиться?
— Может быть, в четыре, хорошо?
— В четыре.
— Где?
— Вы знаете Здрои, капитан?
— Не очень. Но когда–то уже был здесь несколько дней.
— Знаете, где находится Соколья горка?
— Это возвышение над морем в лесу? С такой балюстрадой?
— Да. Уговоримся встретиться на краю леса, около пляжа. Там бывает очень мало людей, потому что там нет песка, только камни, а потом кусты. Загорать негде… А если кто–нибудь будет, тогда ищите меня в лесу. Впрочем, я буду смотреть, когда вы пойдете по аллейке в ту сторону.
— Хорошо. Тогда — до четырех.
И Зентек вышел. Солнце припекало уже сильнее. Когда он оказался на центральной улице, из садов, вилл, пансионатов и из «Империала» уже начали плыть к морю разноцветные толпы отдыхающих. Он подумал «плыть», потому что это движение в одном направлении было похоже на движение, поток воды. Он даже не предполагал, что в Здроях в это время находится столько отдыхающих.
Вчера казалось, что их намного меньше.
Но это, наверное, была вина огромного пляжа, на котором эти толпы размешались относительно свободно.
Малгожата уже не спала, когда он постучал к ней. Одетая в белое полотняное платье, превосходный покрой которого делал честь вкусу товарища Калусской, опекающей портниху, она сидела на ковре и ела завтрак, размешенный на подносе, который девушка поставила на пол под открытым окном.
— О, это ты! — радостно сказала она. — Я стучала к тебе, но никто не ответил. Я испугалась. Подумала, что было бы, если бы внезапно осталась тут одна.
Он уселся на полу рядом с ней и начал есть хлеб, намазанный маслом.
— Подожди, я вымою чашку и налью тебе кофе. — Она быстро встала и пошла в ванную.
Зентек намазал себе еще один кусочек хлеба.
— Я еще ничего сегодня не ел, — сказал он в виде оправдания. — Еще до семи часов я ушел, чтобы кое–что сделать.
Она вопросительно подняла брови, но не сказала ни слова. Только через минуту спросила:
— Что мы сегодня будем делать?
— Немного осмотримся. Пойдем на прогулку. День солнечный. а для нас это очень важно.
