Кристина подошла и отдала честь. Сейчас на колпаке у нее вместо двух скрещенных мортир красовались два поднявшихся на дыбы крылатых коня. Два Пегаса. Это означало, что Кристина превратилась в стихотворца.
— Слушай приказ, — сказал Петя. — Нужно сочинить гимн Казимиру. Даю спецификацию. В первом куплете нужно сказать, что матросы испытывают к Великому Магистру глубокую любовь…
— Ну, любовь — это слишком, — сказал Казимир. — Лучше — нежность.
— Нежность так нежность, — сказал Петя. — И эта нежность глубока, как океан.
— Нет-нет, — снова возразил Казимир. — Океан — это нескромно. Так и зазнаться недолго. Лучше — как река. Какие у нас есть великие реки?
— Волга.
— Волга — это штамп.
— Ну, Ока.
— Так Волга или Ока? — спросила Кристина.
— На твое усмотрение, — сказал Петя. — И используй здесь конструкцию цикла. Повтори эту мысль не раз.
— Да-да, — добавил Казимир. — Ты уж постарайся, Кристина. Усиль впечатление.
— Дальше, — продолжал Петя. — Каждый раз, когда мы едим жареных куриц, мы вспоминаем о вас, Магистр, Ваше имя всегда будет жить в наших сердцах. Оно одно! И здесь — конструкция цикла.
— Как хорошо! — растроганно сказал Казимир. И наконец, если Великий Магистр и дальше будет так же заботиться о наших бытовых условиях, то и мы ответим ему тем же. И это тоже надо повторить несколько раз.
— Какие стихи! — произнес Казимир. — Какие стихи! Давай, Кристина, давай, не теряй времени. Сочиняй!
— А я и не теряю, — невозмутимо сказала Кристина. — Гимн уже готов. Осталось только разучить.
Она удалилась к матросам и раздала им листки с отпечатанным текстом.
Петя и Казимир присели на морском песке, матросы обступили их полукругом.
«Три-четыре», — сказала Кристина, и хор запел:
К вам нежность глубока,
как Волга иль Ока, но пользуясь ока —
ока-ока —
зией,
хоть любим вас давно,
мы скажем все равно:
«В меню — одно —
одно-одно —
образие!»
— Какая наглость, — промолвил Казимир.
А матросы продолжали:
А ну, пусть спросит Маг
своих матросов: как
живется в бы —
бы-бы-бы-бы —
быту им?
Мы скажем «Поскорей
долой твоих курей! Иначе забу —
бу-бу-бу —
бунтуем!»
— Да… — произнес Казимир.
— Да! — подхватили матросы. — Да, скифы мы! Да, азиаты мы! С раскосыми и жадными очами!
— Но скажите, — возмущенно воскликнул Казимир. — Что может быть лучше жареной курицы? Что?!
— Жареный петух? — невозмутимо предположила Кристина-поэтесса.
— Сгущенка! — сказал один матрос.
— Тушенка! — сказал другой.
— Нет, сгущенка! — сказал третий.
