"Значит, они действительно посадили его на цепь, - думал я о Ранделле. - Только не материальную, а духовную, что ещё хуже. Теперь он неспособен даже управлять своим собственным телом. Вместо него им управляет специально вызванный для этого злой дух".
Вообще-то, в данный момент мы с Доброхотом тоже не были властны над собственным организмом. Но, по крайней мере, и никто другой на него не претендовал. Перспектива, что из Блэйка тоже могут сделать марионетку, пугала меня более всего. В это самое тело, которым я целиком и полностью привык распоряжаться в одиночку, не считая, разумеется, самого охотника, подселится ещё один жилец - наглый, жестокий узурпатор, который будет вытворять, что ему вздумается, не считаясь с законными хозяевами. Но, может, всё ещё обойдётся? Может, нас просто убьют? Во всяком случае, это лучше, чем та судьба, что постигла Ранделла.
Последний вариант, судя по тому, что мы успели уяснить из общения с нашими хозяйками, был весьма вероятен. Если Матильда не пожелает сделать из Блэйка ещё одного слугу, или домашнего питомца, или декоративное растение, то она в конце концов просто пустит его на материалы для новых магических опытов. И я уже морально готовился оказать охотнику последнюю услугу. Дело в том, что после завершения жизненного пути своего подопечного каждый порядочный Внутренний Голос обязан позаботиться о его посмертной участи, создав тоннель между реальностями и послужив проводником души покойного к пункту его конечного назначения. Каким бы этот пункт ни был. Не такого скорого конца желал я доверенному мне человеку. Но что остаётся делать? В этом жестоком мире, где мы зачастую неспособны даже отучить своего протеже ковыряться в ухе во время разговора, от нас, Внутренних Голосов, не так уж много зависит...
Ведьмы размеренно двигались вокруг стоящего на постаменте сосуда, монотонно напевая заклинания. Язык этих заклинаний не был мне знаком, но в его звучании чувствовалось что-то очень древнее и тёмное, что заставляло мой дух содрогаться и сжиматься в безотчётном страхе. По правде сказать, напевали только Матильда с Бертой. Фрида молчала, но также против своей воли двигалась в магическом хороводе по велению призрачных змей, которые фактически управляли телом девочки.
Периодически Матильда подливала или подсыпала в сосуд какие-то зелья и порошки, напоминая шеф-повара, погружённого в процесс приготовления изысканного деликатеса. В какую-то минуту, когда очередная щепотка чего-то, смахивающего по виду на красный молотый перец, коснулась поверхности жидкости, та внезапно полыхнула, словно масло, в которое только что сунули горящую головню. Возникшее пламя, обладавшее необыкновенным алым оттенком закатного солнца или крови, по всей видимости не причинило ведьмочке ни малейшего вреда, хоть и лизнуло её руку по самый локоть. Напротив, будущая предводительница обновлённого человечества, похоже, осталась весьма довольна полученным результатом.
