Я вновь поднялся в свою комнату. Пламя в углу возле кровати разгоралось всё жарче, чадя и источая тяжёлый смрадный дым густого чёрного цвета. К обычному потрескиванию мокрой древесины примешивался ещё какой-то мерзкий высокий писк, который, похоже, издавала сама книга. Потемневшие кожаные страницы перелистывались сами собой, словно в агонии или бессильной ярости. Письмена на них накалились багрово-красным сиянием и начали течь. Кроваво-красные ручейки стекали по коже и углям, сливаясь друг с другом и образуя бурные потоки.
Эрн замер в противоположном конце комнаты у окна, заворожённо глазея на пламя.
"Что ж ты опять стоишь столбом, мальчик? - устало произнёс я, чувствуя, что у меня уже не осталось сил, чтобы кого-то устрашать. - Не время любоваться костерком. Спасайся!"
Эрн вздрогнул и обернулся в мою сторону. Я готов был поклясться, что в эту секунду его глаза сфокусировались на мне. Вслед за тем он, будто бы очнувшись, метнулся к окну. Но старая деревянная рама была вся сплошь усыпана острыми осколками разбитого ветром стекла. Попытаться пролезть через неё заведомо означало бы нанести себе множество царапин и порезов, а то и более серьёзных ран. Осознав это, мальчик недолго думая ухватил стоящий рядом на полу изящный обитый железом ларец, кое-как с натугой поднял его и, напрягая все силы своих детских мышц, швырнул в окно. Раздался громкий грохот и треск. Рама вместе с добрым куском штукатурки вывалилась из своей ниши в стене и громыхнулась вниз на траву возле поросшего мхом основания башни.
Пробравшись в образовавшееся отверстие, Эрн ухватился руками за толстый коричневый стебель плюща, вьющегося вдоль стены поблизости от окна. Затем он начал осторожно спускаться вниз по стене, ступая ногами по каменной кладке и держась руками за растение. Так он спускался до тех пор, пока не поравнялся с широкой длинной ветвью растущего неподалёку от башни старого коренастого вяза. После этого мальчику оставалось лишь добраться по ветке до ствола дерева, а уже по нему - до земли.
В тот миг, когда его ноги коснулись пожухлой травы, противный писк за моей спиной внезапно резко усилился и стал ещё омерзительнее. Мне даже почудилось, что в нём слышатся отдельные неразборчивые слова, словно книга посылала в мой адрес последние бессильные проклятья. Я оглянулся. И в этот миг книга взорвалась. Плотное сине-зелёное пламя прокатилось через всю комнату, в следующую секунду вновь, впрочем, приобретя обычный оранжевый оттенок. Мне оно, разумеется, не причинило вреда, но всё окружающее меня пространство вспыхнуло и наполнилась огнём.
