В зеркале ничего не отражалось. В том числе и я сам. Последнее ещё можно было бы понять, хотя в дождевых лужах, как я уже упоминал, я превосходно мог себя видеть. Загвоздка состояла в том, что в нём не отражалось ВООБЩЕ НИЧЕГО! Зеркало испортилось в тот самый день, когда я умер. До этого оно функционировало вполне исправно, но как только я впервые посмотрел на него, будучи уже бестелесным духом, я увидел лишь абсолютную кромешную тьму. На стекле лежал изрядный слой пыли, но чернота под ним всё равно была отчётливо видна. Иногда мне казалось, что я различаю в этой черноте уходящий куда-то вглубь бесконечный и беспросветный колодец. Или, быть может, тоннель...
Зато зеркало умело разговаривать. Помню, как сильно я перепугался в тот раз, когда впервые услышал этот бесстрастный холодный Голос, который мог бы принадлежать самой смерти. Когда понял, что остался с ним наедине... Ну да ничего - как-то привык. Теперь я даже рад, что при желании мне есть с кем побеседовать. Хотя, надо признать, особой разговорчивостью мой странный собеседник никогда не отличался.
- Как я устал! Мне определённо нужен отпуск. И чем продолжительней, тем лучше, - ворчливо продолжил я начатый разговор.
- Ты не можешь взять отпуск, - ровным тоном ответил Голос. - У тебя есть миссия. И ты должен выполнить её во что бы то ни стало. А иначе...
Тут мне померещилось, будто где-то в глубине бесконечного тоннеля полыхнуло багровое пламя.
- А иначе будет нехорошо...
- Да знаю! - раздражённо отозвался я. - Ты мне это уже тысячу раз говорило. Сколько можно повторять?
- Я буду повторять это до тех пор, пока ты сам не перестанешь возвращаться к этой теме, - терпеливо объяснило зеркало.
- Ну и отлично! В таком случае я буду молчать! - сказал я и, решительно отвернувшись, направился к окну.
Проплыв сквозь окно, я завис снаружи, в полуметре от стены, задумчиво вглядываясь в унылый осенний пейзаж.
Приближался вечер. Стояли последние дни щедрого на бури и ливни октября. Жёлто-серые, открытые всем ветрам болотистые просторы, лишь кое-где украшенные клочками лесов, готовились к приходу самого холодного времени года.
К востоку от меня на порядочном расстоянии текла, петляя, река, возникающая где-то за грядой лежащих к югу лесистых холмов и исчезающая в туманной дали на севере. Вдоль пологих берегов тянулся лес. Густой тёмный ельник доходил почти до самого моего холма, резко обрываясь неподалёку от его подножия. За рекой чуть в стороне виднелся деревенский погост. В ясные дни я мог различить отдельные кресты и могильные камни. Ещё дальше, за погостом раскинулось большое селение. Отсюда были видны лишь общие его очертания. Когда-то это селение было моей вотчиной. Теперь же, насколько я знал, его выкупил какой-то безродный дворянишка с мешком золотых.
