Раздался непонятный скрежет, но я не сразу его услышала и лишь только позже поняла, что этот громкий шум — звук отодвигающейся крышки саркофага. Она съехала набок и упала, разбившись на множество мелких осколков.
Боль в голове резко исчезла, растворившись, будто и не возникала. Я поднялась с пола, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Тяжело дыша, осторожно посмотрела в сторону распахнутого саркофага и зачарованно подошла ближе. Мною двигало непонятное чувство. Голова немного кружилась, но это не помешало мне ясно разглядеть женщину, лежащую внутри.
На мгновение мне показалось, будто я увидела… себя. Но это ощущение было обманчиво.
Черные локоны незнакомки разметались по бледно-розовой шелковой подушке. Лицо выглядело абсолютно расслабленным и спокойным. Казалось, она просто спала и вот-вот откроет глаза — такие же, как и у меня, — васильково-синие. На щеках застыл ненастоящий румянец, оставленный мягкой пуховкой. Платье из золотой парчи выглядело совсем новым, блестящим и не померкшим от времени.
А на голове лежала сапфировая диадема, от которой я не могла отвести взгляд, как ни пыталась. Несмотря на крупные камни, она смотрелась изящной и нежной, будто созданной для своей хозяйки.
Слишком невероятно для правды.
На секунду я забыла, как дышать, и протянула руку, чтобы убедиться — все это реально. Но не успели пальцы коснуться насыщенных сапфиров, как женщина резко открыла глаза, действительно синие, и сказала:
— Наша кровь — сила, наша душа — расплата.
Я почувствовала, что слабость окончательно одерживает надо мной верх. Все померкло, и я упала навзничь, ощущая, будто меня затягивает в синее марево. Перед глазами все поплыло, и краски смешались, оставляя лишь один цвет — сапфиров из диадемы ее величества, а потом и он исчез, растворившись во тьме.
Пробуждалась я нелегко: с трудом подняла свинцовые веки — перед глазами плясали огни. Я часто заморгала, пытаясь сосредоточить взгляд. Воспоминания возвращались неохотно, отрывками. Сначала воскресила в голове визит к настоятельнице, потом вспомнила, как в чувствах бежала не глядя вниз и оказалась в подземелье. Когда в голове возник эпизод с мертвой королевой, я подскочила, забыв о слабости, и ошарашенно уставилась на саркофаг.
Он был закрыт. Плита, абсолютно целая, лежала на нем, словно и не падала на пол. Я подошла ближе, желая окончательно убедиться в отсутствии трещин. Я бы решила, что все произошедшее померещилось в забытьи, если бы не сапфировая диадема, лежащая возле рук ее величества Илис II.
