— Молю, не трогайте ее! Она же совсем дитя и многого не понимает!
Она рухнула на колени перед тем, кого я сразу приняла за главаря. Его зеленые глаза, абсолютно спокойные, несмотря на мольбы Клотильды, посмотрели в мою сторону, и я ощутила, как ноги словно сковывает льдом. Этот холодный взгляд надолго мне запомнился, когда я потом просыпалась от кошмаров, безумно шепча его имя, желая отомстить и вырваться на свободу.
Передо мной стоял Дамиан Грасаль. Один из семи князей царства Льен. Лорд замка Семи Скал.
Но тогда я всего это не знала.
Темные волосы зачесаны назад, лицо стервятника, не гнушающегося подлых методов. Я сразу поняла, что он не из тех, кто дарует пощаду. Мне стало страшно, как никогда в жизни.
Он подошел ко мне и встал так близко, что я почувствовала чужое дыхание на своей щеке. Коснулся шершавыми пальцами подбородка, задирая его вверх. Некоторое время он молчал. На секунду мне померещилось смятение в его задумчивом взгляде, но потом оно исчезло, растворившись, как мед в прогоркшем молоке.
— Ну, здравствуй, Айрин, дочь наследника престола и неизвестной шлюхи.
Я дернулась, глаза предательски увлажнились, не выдерживая его присутствия рядом.
— Что вы такое говорите? Я не та, кого вы ищете. Мой отец — плотник, а мать давно умерла, и я ее не знаю.
Люди князя засмеялись. Один из них решил присесть на кушетку, но тут же подскочил, потирая зад. Смех мужчин зазвучал еще громче и с новой силой, но уже насмехались не надо мной, а над ним. Это на мгновение позволило мне воспрянуть духом.
Я поняла, что тетушка говорила правду. Вышивание действительно отлично успокаивает нервы, особенно когда ты видишь, как на оставленные иголки садится недоброжелатель.
— Тихо! — громогласно приказал князь. Все мгновенно подчинились и опустили глаза, страшась его гнева.
Я обернулась к Дамиану Грасалю. Он сухо произнес, игнорируя инцидент:
— Тебе врали. Ты незаконнорожденная дочь Викара Фалькса. Он не простой ремесленник, а законный наследник престола.
— Нет! — дернулась я, не понимая, о ком речь. — Тетушка, скажи!
Клотильда потупила взор, избегая смотреть в мою сторону. Я до последнего не верила, что надо мной решила посмеяться судьба, хотя многое после признания Грасаля встало на свои места: и уроки танцев и этикета, совершенно бесполезные для дочери плотника, и скучное вышивание, и музицирование с чистописанием…. Всего не перечислить.
Наверное, сомнения и раньше терзали душу, хотя, конечно, правда оказалась слишком невероятной, чтобы я могла в точности о ней догадаться. Но все же мне нравилось лгать себе, нравилось думать, что все ненавистные занятия — просто блажь тетушки и за ними ничего не стоит.
