— Этикет, князь, — с трудом выдавила из себя, намекая ему, что вообще-то он должен проявить учтивость.
— Придуман для титулованных леди. Когда так же обращаются к тебе — это подхалимство, а не знак уважения. Позволишь хоть на секунду себе поверить, что тоже аристократка, и станешь никем. Простолюдинка, Айрин. Ты простолюдинка, и тебя всего лишь впускают во дворец. Ты не имеешь права здесь находиться по праву рождения, — не без удовольствия сказал князь, наслаждаясь выражением моего лица. Как бы я ни хотела скрыть бушевавшие в душе чувства, они выскальзывали наружу, как утренний туман, зажатый в кулаке.
Я выпрямила спину и мысленно вознесла молитву Берегине, надеясь, что она не даст мне свернуть шею во время падения с лошади. Почему-то жене Треокого я поручала жизнь с большей легкостью, чем ему самому. Наверное, привыкла ждать подвоха от всех мужчин, даже божественного происхождения.
— Поживее, Айрин.
Я прожгла князя гневным взглядом, но он даже не поморщился. Ослабев от гомона людских мыслей, врывающегося в разум, я начала подозревать, что и ноги лошади резко «выросли». По крайней мере, высота, преодолеваемая раньше с легкостью, теперь внушала ужас. Я досчитала про себя до трех и на негнущихся ногах спрыгнула вниз, задержав дыхание от страха.
Дамиан Грасаль ничего не сказал, когда я наконец-то покинула седло. Любопытные взгляды обитателей дворца, прячущихся за шторами в окнах, буквально прожгли на мне дыры. Я чувствовала, как на меня смотрят, и знала, что все гадают, кто я. Жаль, что первое впечатление обо мне будет плачевным. Появление дочери царя в мужской одежде явно породит множество слухов. Я вспомнила, что уже попадала в похожую ситуацию, когда вышла из крипты монастыря на жилой этаж. Тогда мой потрепанный наряд тоже контрастировал с крупными сапфирами, горящими в волосах. Только там мое лицо все знали, а здесь я неведомая диковинка, да еще и прибывшая с советником его величества.
Я задумалась.
— Вы будете сообщать о нападении?
Князь внимательно сощурился, хотя явно уже давно все решил.
— Что ты хочешь предложить?
Я пожала плечами. Царь всегда платит кровью за трон. Обязательно найдется тот, кто пожелает занять его место. Но имя Лирана Фалькса все еще сладко звучит у народа на устах. Союзники царевича уверены, что у него больше прав на престол, чем у Викара, захватившего власть, и я понимала, что на самом деле они правы. Но глядя в лицо Грасаля, я бы не рискнула в этом признаться.
