Он кивнул и продолжал читать.
Книги на обычном месте не оказалось. Я огляделся вокруг.
– Что ищешь, Билл? – спросил отец.
И тут я увидел, что он держит именно ее.
– Гм… ничего, – ответил я. – Не знал, что книга у тебя.
– Эта? – показал отец.
– Неважно. Найду что-нибудь еще.
– Бери. Я уже просмотрел.
– Ну… ладно, спасибо.
Взяв книгу, я направился к двери.
– Погоди, Билл.
Я остановился.
– Решено, – сказал он. – Я никуда не лечу.
– Гм?!
– Ты был прав насчет того, что мы партнеры. Мое место здесь.
– Да, но… Послушай, Джордж… извини за то, что я наговорил насчет пайков. Я знаю, что дело не в этом. Просто… ты должен лететь.
Мне хотелось сказать ему: я знаю, все дело в Энн. Но я боялся, что если произнесу имя Энн вслух, то тут же разрыдаюсь.
– Другими словами, ты согласен остаться – и учиться дальше?
– Ну… – К ответу я был не вполне готов, будучи полон решимости лететь сам. – Я не совсем это имел в виду. Я имел в виду, что знаю, почему ты хочешь лететь… почему ты должен лететь.
– Гм… – Он долго раскуривал трубку. – Понимаю. А может, и нет. – Он помолчал. – Давай так, Билл. Наше партнерство остается в силе. Либо мы оба летим, либо оба остаемся – если только ты добровольно не останешься, чтобы получить степень и присоединиться ко мне потом. Так честно?
– Ну… да, конечно!
– Тогда поговорим позже.
Я пожелал ему доброй ночи и поспешно нырнул в свою комнату.
«Вильям, малыш, – сказал я себе, – все уже практически решено, – если только не окажешься чересчур мягкосердечным и не согласишься остаться».
Забравшись в постель, я раскрыл книгу.
Ганимед был третьим спутником Юпитера – удивительно, что я об этом забыл. Размерами он превосходил Меркурий и еще больше Луну – вполне приличная планета, пусть даже и спутник. Сила тяжести на поверхности составляла одну треть земной – там я весил бы примерно фунтов сорок пять. Первый контакт состоялся в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году – об этом я знал, – а проект по созданию атмосферы начался в тысяча девятьсот девяносто восьмом и продолжался до сих пор.
В книге имелось стереоизображение Юпитера, каким он был виден с Ганимеда, – круглый, словно яблоко, красно-оранжевый и приплюснутый на обоих полюсах. И еще он был невероятно огромен и прекрасен. Глядя на него, я заснул.
В последующие три дня у нас с отцом не нашлось возможности поговорить, поскольку все это время я провел вместе с классом в Антарктике, откуда вернулся с обмороженным носом и шикарными фото пингвинов. У меня было время подумать.
