Немного помолчав, он добавил:
– Лермер, ты никогда не думал поступить в космическое училище?
Я сказал, что, может, и думал, но вряд ли всерьез.
– Что ж, Лермер, – сказал капитан, – если когда-нибудь решишь, дай знать. Можешь связаться со мной через Ассоциацию пилотов в Луна-сити.
На этом аудиенция закончилась, и мы ушли. Я шагал рядом с Джорджем, а чуть поодаль – Молли и Пегги.
– Это мой брат, – услышал я слова Пегги.
– Тихо, Пегги, – сказала Молли. – И не показывай пальцем.
– Почему? – возразила Пегги. – Он же мой брат.
– Да, брат, – ответила Молли, – но разве это повод его смущать?
Но я нисколько не смутился.
Позже меня нашел мистер Ортега и протянул мне маленький искореженный кусочек черного металла размером с пуговицу.
– Все, что от него осталось, – сказал он. – Но, думаю, тебе бы хотелось его иметь, если можно так выразиться, в качестве платы за испорченную скаутскую форму.
Поблагодарив его, я ответил, что не особо переживаю из-за потери формы, – в конце концов, она в числе прочего спасла мою собственную шкуру.
– Мистер Ортега, – спросил я, взглянув на метеорит, – можно как-то узнать, откуда он взялся?
– Вряд ли, – ответил он, – хотя можно попросить ученых разрезать его на кусочки и высказать свое мнение. Если, конечно, ты не против, что от него ничего не останется.
Я сказал, что предпочту оставить метеорит себе, что и сделал, – он до сих пор лежит у меня в кармане.
– Это либо фрагмент кометы, – продолжал мистер Ортега, – или кусочек Разрушенной планеты. Мы не знаем, что именно, поскольку там, где мы находимся, не должно быть ни того ни другого.
– Но было, – сказал я.
– Значит, было.
– Гм… мистер Ортега, почему бы не покрыть корабль достаточно толстой броней, чтобы помешать подобным штучкам?
Я вспомнил, как выглядела оболочка корабля в месте пробоины: она казалась чудовищно тонкой.
– Ну… во-первых, этот метеорит был настоящим гигантом среди себе подобных. Во-вторых, Билл, ты что-нибудь знаешь про космические лучи?
– Боюсь, не так уж много.
– Тебе наверняка известно, что человеческое тело проницаемо для первичного космического излучения, которое для него безвредно. Именно с ним мы сталкиваемся здесь, в космосе. Но металл для него не полностью проницаем, и когда оно проходит сквозь металл, возникают всевозможные эффекты в виде вторичного, третичного и четвертичного космического излучения. Они накапливаются и приносят немалый вред, вызывая мутации и неприятные последствия не только для тебя самого, но и для твоих потомков. И из этого следует, что человек безопаснее всего чувствует себя в космосе, когда окружающей его оболочки корабля хватает лишь для того, чтобы удерживать внутри воздух и не пропускать внутрь ультрафиолет.
