Как она взобралась на такую высоту без лестницы и как умудрилась не выронить литровую бутылку пищевого спирта, так и осталось непонятным. Дико хохоча и выкрикивая ругательства, женщина сидела на карнизе. Она свесила ноги и поливала горючей жидкостью из литровой бутылки деревянный нос испанского галеона, нависающий над эстрадой, и саму эстраду. Какое-то время на нее почти не обращали внимания, слишком было шумно, слишком грохотала музыка.
Туфля соскочила с ее ноги и тоже полетела вниз. Туфля стукнулась о доски эстрады и была поднята удивленным клавишником. Клавишник задрал голову, только теперь он увидел женщину, сидящую на карнизе.
Потом первые капли спирта упали на плешивую голову солиста. Не прерывая своей песни и не выпуская из правой руки микрофон, солист другой рукой провел по своей лысине, на вздохе лизнул собственный палец, осекся после следующего куплета и сказал пьяно на весь зал под механический скрежет:
— Спирт капает!
После этих слов женщина с диким хохотом выплеснула из бутылки содержимое.
— Ну, хватит! Что я, лысый, что ли, вам? Нашли мальчика! — сказал также в микрофон солист. Он вытянул из кармана квадратный портсигар с выдавленной на серебряной крышке грудастой русалкой, вытащил длинную женскую сигарету, похлопал себя по карманам, после чего, пошарив по залу пьяными глазами, попросил: — Мужики, огонька не найдется?
— Лови фирменную!
И от ближайшего столика под ноги солиста кто-то швырнул открытую зажигалку «zippo». Эстрадка разом вспыхнула. Нос испанского галеона обдало пламенем, и женский пьяный визг, как и треск ломаемой мебели, перестала заглушать музыка, потому что музыканты мгновенно ретировались со своих рабочих мест.
На улице, залив светом своих фар автомобильную стоянку, затормозила милицейская «канарейка». К дверям уже бежали, придерживая свои фуражки и размахивая дубинками, милиционеры. Лида беспомощно глянула на Алексея.
— Прости меня! — сказала она. — Ты был прав. Нужно было сразу уходить!
Вспыхнувшее пламя мгновенно остудило драку. Тяжело дыша, провинциалы поворачивали мокрые от пота лица и пытались сориентироваться, откуда же дым. Солист горел со спины, он страшно кричал и вертелся, и в этом уже не было ничего смешного.
Пожар погасили. Лиду и Алексея в качестве свидетелей пригласили проследовать в отделение милиции.
Из головы Алексея все не шли осторожные азербайджанцы, а Лиде запомнилась сюрреалистическая картина: грудастая официантка — кружевная пышная наколка съехала на ухо — из огнетушителя поливает нос испанского галеона.
