Мирза Хайдарович повернул голову к Ильдару и Элеоноре и проговорил:
- Если же говорить обобщенно, что является вечным в этой жизни, то здесь следует исходить из следующего. Поскольку дела людей совершаются для народа, ради народа, то можно твердо сказать: на земле вечно то, что необходимо человеку.
Хабибуллин обвел глазами присутствующих и продолжил:
- Мертворожденные же идеи и основанные на них дела, не приносящие людям пользы, незамедлительно отвергаются народом, они исчезают так же быстро, с точки зрения истории человечества, как мерцание падающих метеоритов на ночном небосводе.
Профессора позвали к телефону и он, извинившись, ушел в другую комнату.
- А твои идеи, дорогой коллега Закиров, простираются не далее уголовного дела, - развязно произнес захмелевший Треньков. И тут же добавил: - А время летит. Ох как летит! Мы занимаемся с тобой черт знает чем, вместо того чтобы сочинять великие идеи, творить большие дела.
Закиров пожал плечами:
- Кто ж тебе мешает? Сочиняй. Твори. А вообще о времени не только говорят, но и поют. Иная музыка заставляет почувствовать стремительный бег времени сильнее всяких слов.
- Говори конкретнее, - набычившись, произнес Треньков.
- К примеру, взять «Элегию» Массне в исполнении Шаляпина. Это же крик души об безвозвратно ушедшем бесконечно дорогом времени, апофеоз страданий о прошлом, которое для некоторых во много раз дороже, чем все их будущее.
- Между прочим, приятнее слушать музыку, чем-то, что о ней говорят, - заметил Треньков. - Ты бы лучше нам здесь исполнил эту «Элегию». Ведь болтать с видом всезнающего специалиста каждый может.
Закиров понимал: Треньков старается посадить его в лужу. Он вначале хотел в том же тоне парировать реплику Эдуарда, но затем решил, что в создавшейся ситуации лучше всего действительно сыграть, чтобы не оконфузиться. И тут он, уже в который раз, с благодарностью вспомнил мать, которая за руку водила его в музыкальную школу, хотя он и упирался.
Рядом стояло великолепное красного, дерева пианино «Клингман» с барельефом Бетховена и с бронзовыми канделябрами.
- Видимо, к советам коллеги иногда нужно прислушиваться, - улыбнулся Ильдар. И, обращаясь к Фариде: - Вы не возражаете?..
- Что вы! Напротив. Просим вас…
Инструмент издавал необычно густой красивый звук. «Лишь бы не сбиться», - с волнением подумал Ильдар, стараясь расслабить кисти рук. Он без ошибок исполнил вступление и запел негромко грустно-задумчивым баритоном. Ильдар чувствовал мелодию «Элегии». Правда, он еще не воспринимал слова и мелодию так остро, как воспринимают ее люди пожилого возраста, потому что они живут не только будущим, но и прошлым. А молодые о прошлом не грустят.
