иначе они просто не могли бы никак объяснить странностей в поведении атомных частиц.
В самом деле: помните сравнение скорости протонов, летящих по узкой дорожке в камере Дубенского ускорителя, со скоростями наших первых спутников Земли?.. Когда-нибудь фотонные ракеты, быть может, полетят в мировое пространство со стремительностью дубенских протонов. И тогда масса этих ракет возрастет уже не на какие-то жалкие миллиграммы: при скорости в 260 тысяч километров в секунду каждая ракета удвоит свою массу — было полторы тонны, станет три. Но протоны в Дубне путешествуют еще быстрее. Накопив 10 миллиардов электроновольт энергии, каждый из них более чем удесятеряет свой вес. И, разумеется, физики отлично чувствуют в своих опытах и расчетах такое увеличение массы своих подопечных — ведь это увеличение больше чем на тысячу процентов! Это увеличение заранее «почувствовали» и конструкторы ускорителя.
Протоны-миллиардеры в Дубне становятся по тяжести подобными атомам углерода. Ускорять их делается все труднее по мере того, как они постепенно тяжелеют. Надо изменять то время, в течение которого переменное электрическое поле нарастает, чтобы отяжелевшие протоны попадали на «.пояски ускорения» в нужный момент, а не запаздывали из-за своей увеличивающейся грузности. Конструкторы это предвидели, создавая сложную машину.
Короче говоря, есть уже в сегодняшней технике случаи, когда без всеобщего закона Е = М·С>2 не могут обойтись даже инженеры. Из теоретической эта формула стала достоянием технических руководств. А что делали бы без нее физики-атомники?
Как в комнатах кривых зеркал, где стройные красавцы выглядят головастиками-уродцами, отражался бы в лабораторных приборах непонятно искаженный микромир. Было бы отчего прийти в отчаяние. «Что за наваждение! — говорили бы друг другу физики. — Либо наши приборы безнадежно врут, либо мы не знаем чего-то самого главного».
Заметьте — самого главного!
Наверное, раздадутся голоса:
— Возвращайтесь в Дубну, возвращайтесь на Арагац! Рассказывайте о сегодняшних днях науки. Хватит отступлений!..
Должен сознаться, что с первоначальным замыслом этих «путевых заметок» действительно что-то случилось по дороге. Я вдруг почувствовал, что рассказ о работе наших ученых в Дубне, о драматических поисках новых частиц на Арагаце и вообще рассказ о науке, изучающей глубины материи, будет удручающе темным и никому не нужным, если не попробовать по возможности простыми словами изобразить
