Фёдор чувствовал, что приближается финал, и жаждал одного: развязки. Скорее! Как можно скорее! Кровь и желание закружили голову невиданным, не испытанным до сих пор хороводом. Развязка должна была получиться грандиозной, и увлечённый Горелов не почувствовал, как женщина вложила в его руку нож. А если и почувствовал, то не обратил внимания, потому что в следующий миг закричал, извергаясь. Алиса же застонала на секунду раньше, по её телу пробежала судорога, а затем женщина вновь подалась вперёд и резким, предельно точным и предельно уверенным движением насела на нож.
Длинный узкий клинок вонзился ей прямо в сердце.
* * *
Известнейший среди московских и европейских букинистов магазин «Потёртые страницы» располагался на улице Забелина и выглядел скромно: витрина, на которую хозяин не пожалел выложить несколько весьма приличных изданий начала XIX века, простенькая дверь с колокольчиком, небольшой торговый зал со стеллажами и полками, заваленными любопытными и очень любопытными книгами. Не редкими, а именно любопытными, способными вызвать интерес, но не дающими представление о тех сокровищах, которыми владел хозяин «Страниц». А рядом со стеллажами – прилавок с медной кассой, производства то ли начала прошлого века, то ли конца позапрошлого, и кресло, в котором любил коротать время хозяин магазина.
Коротать за чтением, разумеется, как же иначе?
«Потёртыми страницами» владел Виссарион Обуза – очень высокий, очень нескладный мужчина, с вечно унылым лицом, самой заметной частью которого по праву считались большие уши, объект постоянных шуток и насмешек. Подобно Авадонне, Обуза был полукровкой, сыном человека, потомственного книжного червя, и сирены, наградившей ребёнка даром убеждения да умчавшейся по своим делам через сутки после рождения. Впрочем, ничего другого от сирен ждать не приходилось. На мать Виссарион зла не держал, хотя не знал её вовсе, вырос под чутким надзором отца, стал таким же, как он, книжным червём, и в положенное время унаследовал семейный магазин, достойно продолжив династию.
А второй особенностью Обузы – помимо грандиозных ушей, – была привычка опаздывать. Ни разу в своей жизни Виссарион не явился вовремя, задерживался, срывал рабочие графики и друзьям, и деловым партнёрам, однако сегодняшняя встреча этот список не продолжила, поскольку ехать Обузе не пришлось: два высших баала Москвы – Авадонна и Гаап – сами явились на Забели-на, заставив несчастного книжника чувствовать себя не в своей тарелке.
