Наши одноклассницы были очень симпатичными. Даже бедность не притупляла их природной красоты. Но нам они казались слишком привычными, и мы этого не понимали.
Ребята из полных семей знали, куда они будут поступать после школы и почему. Безотцовщина над такими вопросами не задумывалась, а подсказать было некому. Мы еще не доросли до серьезных отношений, но свою нищету понимали очень хорошо.
Основная цель для большинства состояла в том, чтобы больше не голодать — очень уж надоело. Вариант «сесть на шею родителям» даже не рассматривался. Мы были просто молодыми и веселыми, а причин для этого не требуется. Возможно поэтому мы и нравились одноклассницам.
Я симпатизировал одной из них — Жанне Зимовской, но она казалась совершенно неземным недоступным созданием. Зато другая девочка, тоже очень красивая, Лера, пригласила меня помочь в изучении математики и физики. В школе я не был даже хорошистом, но по этим предметам успевал неплохо.
Как-то мы делали уроки у Леры дома, и она предложила прогуляться по городу. Ее мама «держала» в квартире частный косметический кабинет и зарабатывала, видимо, по тем временам неплохо. Когда дочка собралась и уже выходила из двери, мать взорвалась:
— Не вздумайте жениться! — подскочила она к нам.
Таких намерений у меня не было, но я понял, что мама Леры имеет в виду. Ей не хотелось иметь зятя-бедолагу, а я тогда выглядел именно таким.
Мы поехали на трамвае в Аркадию, сделав вид, что ничего не слышали. День был солнечным, нам было весело. Когда вечером я провел Леру до дома, она неожиданно сказала: «Спасибо!» Меня это озадачило. За что? Я гулял с ней по своей воле. Вспомнилось строгое материнское напутствие и мне расхотелось появляться в этом доме. И в самом деле — не ровня…
Сидя на уроках, я продолжал рисовать карикатуры на учителей и отвечающих. Шаржи шли по партам, школьники веселились, находя сходство. Иногда «произведения» попадали в руки учителей — почти все они тоже смеялись, реже проявляли неудовольствие. Позже, узнав, что я решил учиться электронике и электротехнике, многие удивлялись — они считали меня будущим художником.
Я не знал, кем хочу быть. В известной песенке о достоинствах разных профессий «Мама, я повара люблю» были куплеты о летчиках, механиках и даже энергетиках, которые получают много денег, высоко летают и проявляют «энергию огромну», а о связистах — ни слова (хотя, наверное, зря).
То, что учиться нужно, я ощутил благодаря маме. Она устроила меня в сезон, ранней осенью на консервный завод подсобным рабочим. Мои обязанности состояли в перемешивании лопатой жарящихся ингредиентов. Им предстояло стать консервированными перцами. На улице 35 градусов, а сколько в цеху, никто даже не мерял.
