* * *
Центр города быстро восстанавливался. В новые квартиры заселялись руководители всех рангов, прибывавшие отовсюду. Из Москвы присылали грамотных специалистов, работавших в порту и на заводах не только за страх, но и за совесть. В Одессе стала заметна нехватка квалифицированных работников и чернорабочих.
Деревенские ребята, отслужившие в армии, знали о прошедших голодоморах в селах, и не желали возвращаться в «заможные» колхозы. Их принимали на строящиеся и восстанавливаемые предприятия с распростертыми объятиями. Молодые деревенские девушки под разными предлогами, вплоть до вербовки, тоже бежали в города, иногда не имея даже документов. Старались побыстрее выйти замуж и сталь «дуже одэссыткамы». Деревенских долго именовали «жлобами» — вплоть до полного перевоспитания.
В школы центра города приходили самые грамотные учителя, высшие учебные заведения комплектовались лучшими научными сотрудниками, а пришедшие учиться фронтовики «грызли науки» по-настоящему.
Одесса оживала. Население центральной части города интенсивно посещало театры, кино, музеи, и очень скоро стало отличаться интеллектуально от жителей других районов. Люстдорфская дорога соединяла город с деревней, которая начиналась сразу за Первой станцией. Крестьяне колхоза им. К. Либкнехта, получившие наследство немецких колонистов, изгнанных в северный Казахстан и Сибирь, жили в их добротных домах, и трудились на хорошо удобренной и обработанной земле. Во всем чувствовался достаток наших колхозников, снабжавших Привоз продовольствием.
Наша компания любила посещать деревню весной. Добирались мы на трамваях № 13 или 29. Почти у самого трамвайного полотна росли молодые огурчики, помидоры, лук, а дальше — пшеница и виноград. Пшеницу мы ели недозрелой, сочной, вместе с луком и овощами. Поля были ухоженными, такими, как их показывали в послевоенных фильмах о колхозах.
В сторону Большого Фонтана ходили открытые длинные трамваи-пульманы, приятно продуваемые легким ветерком в районе от 10-й до 16-й станций. Пляжи Большого Фонтана были пустынными и в прозрачной воде бегали между камней небольшие крабы, а под валунами прятались бычки. Мы ловили, кого удавалось, и варили в немецких касках, валявшихся на склонах, в морской воде за неимением пресной. Есть было почти нечего, зато вкусно. Назад ехали обычно на буферах трамваев, хотя нас никто не выгонял из вагонов. Милиционеры иногда ловили пацанов, сидевших на «колбасе» — риск приятно щекотал наши нервы.
