Заведующая, подруге моей в людской лаборатории:
– Вы можете посмотреть биоценоз влагалища кошки?
– Могу, но я нормы не знаю…
Анекдот такой был: посмотреть могу, но я тут не гинеколог, я слесарь.
Коллега:
– Кот небось трахнул, так теперь беспокоятся!
Заведующая:
– Ничего, вы напишите, там врач адекватный.
Не тем я занимаюсь. Платили бы мне в свое время, тоже был бы адекватным.
В ответ на эту историю маменька сказала:
– А вот была такая актриса Завьялова, которая играла Пистимею в «Тенях», так она у меня рожала. Сын-то этот ее и зарезал.
Это маменька телевизор включила.
В одном питерском медицинском НИИ завели за отчетный период штук двести левых историй болезни. Деньги – себе. По инсайдерской информации, начмед решил уничтожить архив. Пошел туда с ножовкой и перепилил трубу, чтобы все залило. Да не ту. И залило не то.
Пообщался с урологом К., если кто помнит хронику «Под крестом и полумесяцем». Тот говорил не вполне вразумительно. Радостно сообщил, что вот уже пять лет употребляет ежедневно. И побывал на конференции в Риме.
– А я по-итальянски-то не очень!
– Да тебе и не надо…
В конце беседы потребовал, чтобы я немедленно явился к нему с полным мочевым пузырем. И с другим, тоже полным.
В городе Кемерово есть медицинская лаборатория. Или была. Сотрудникам полагалось молоко. Был издан какой-то хитрый приказ, которого никто не видел.
Сотрудники довели заведующую до состояния нестояния. Они ходили за ней и ныли, и зудели, и плакали, и требовали молока. Заведующая была добра. Она подняла все бумаги, решила все вопросы и добилась надоя.
Молоко выписали.
Через месяц сотрудников уже рвало от него. «Видеть его не можем!» – говорили они.
Драма в аптеке. Простудился, зашел.
Возле окошка – одна звериного вида бабушка. Но не дикого звериного, а сельскохозяйственного. Не-не-не, мне жалко ее!
Бабушка выбрала таблеточку, ту пробили, а бабушка вдруг нашла еще денежку и захотела доплатить.
– Но это мне все перебивать! Это займет минут пятнадцать-двадцать!
– Ну родненькая, не рви сердце! Давай же делай!
– Да как я могу? С одной идите!
– Родненькая, ну не рви сердце! Народу же нет!
– А я не народ? – не выдержал я.
– Народ-народ, – закрестилась бабушка. И обратно в окошечко: – Родненькая, не рви сердце, я старая, больная, у меня склероз!
– Я тоже старая и больная!
– Не говори так, родненькая! Нельзя так говорить! На тебя еще мужики засматриваются!
