Однажды Черный Доктор задержался у одного дежурного врача.
Сели они играть в шахматы.
А Черный Доктор и говорит:
– Давай халатами поменяемся.
Ну и поменялись.
Дальше все пошло, как обычно: понос и агония, но никто и не пикнул, потому что все видели, как ходит Белый Доктор, а значит – все под контролем.
– Итак, Амундсен, что там с полюсом?
– Я иметь неважно говорить по-русски. Я хорошо искать полюс, но нет его, нет нигде.
– Как же так? Как вы можете говорить, что полюса нет? Вы приехали в русское географическое общество и говорите, что нету полюса?
– Увы! Я ехать и не знать. Полюс искать везде, я не могу знать.
– Ничем не могу вам помочь. Ступайте в ваше общество, ищите полюс.
– Они не знать! Они приглашать меня, они посылать меня сюда…
– Что это за географическое общество, если нет полюса? Они обязаны, если приглашают!
– Я посмотреть хорошо еще один раз, но прошу пропустить.
– Без полюса это просто смешно. Пропустить не могу.
– Но у меня очень сильно, сильно болеть живот. Я не спать, не есть, только бежать. Туда и сюда, туда и сюда, весь ночь.
– Найдите полюс и приходите. Доктор выгонит вас без полюса.
– Умоляю!
– Видите – очередь? И все с полюсом. Идите отсюда, Амундсен.
Николай замолчал, и все ходили на цыпочках.
Потом он начал невнятно мычать из самой своей глубины, и окружающие всполошились.
Они прислушивались:
– Что с тобой, дорогой?
Николай не говорил ничего вразумительного, и его отвезли к доктору.
Никем не ставились под сомнение ранимость и чувствительность Николая. Это объяснялось его строением. В отличие от других, он был вывернут наизнанку. Поверхностью Николая выступала не кожа, а серое мозговое вещество. Спинной мозг, обычно скрытый внутри позвоночника, в его случае обнажился и равномерно растекся, окутывая Николая наружным коконом. Под серым веществом находилось белое, еще – ниже – внутренние органы, сосуды и так далее. Поэтому понять, на что он жалуется, было трудно из-за удаленности речевого аппарата. В целом Николай представлял собой округлое образование, похожее на светлый огурец и сочившееся трепетным перламутром. На малейшие прикосновения он отзывался болезненной дрожью. Николай всегда сидел в кресле, так как ходить ему было нечем.
Родные и близкие боялись, что вдруг он выбросится из окна.
– Что ж, – сказал доктор, – посмотрим!
Он уложил Николая на стол и разрезал серое вещество скальпелем. Потом вскрыл белое, рассек мышцы и фасции, осторожно раздвинул органы – иные вынул, чтобы не мешали смотреть. В сердцевине обнаружилось лицо, которое безобразно гримасничало и материлось.
