Все это показалось Титову малоинтересным.
– Я хочу на выставку, – сказал он дрожащим голосом. – В центр Помпиду.
– Так ты уже едешь на выставку, – сочувственно отозвался Франкенштейн. – Все мы едем.
– Но как же я еду? У меня еще десять сеансов лечебной физкультуры! И массаж.
– Да так и едешь, сам убедись.
Франкенштейн протянул Титову свежий номер знакомой газеты.
Экспозицию теперь называли панорамой и название поменяли тоже: «Подноготная». В этом содержался намек на рецептуру приворотного зелья – настояла ворожея, и пришлось пойти ей навстречу. На снимке душой привычной компании был человек в черной полумаске.
– Но это же не я!
– Ну и что! Кому это важно!
– Как же не важно?.. Кто это такой?
– Это Черниллко. Мы объяснили, что варвар попал в тебя кислотой и поэтому маска. Видишь – доктор тоже в маске. Только в докторской, марлевой.
– Это подделка! Дешевая мазня!
– Не подделка, а талантливая копия…
– У него вообще нет никакого аффекта!
– Как это нет? – горячился Франкенштейн. – У него уже есть аффект!
– Да откуда же?
– Да оттуда же!
– Ногти?..
– Нет! Просто ноги помыл и плюнул в воду! Девушка выпила…
– Я буду судиться!
– И что ты предъявишь? У тебя и аффекта больше нет.
…Лев Анатольевич в смятении посмотрел на место, где еще недавно расцветал первичный аффект – ныне всосавшийся полностью и гулявший с экскурсией по сосудам, подбираясь к мозгам. Аффект, полный хищного любопытства, знакомился с внутренней подноготной панорамой. Предметом беглого осмотра была сама жизнь, где все попеременно выступают то экспонатами, то экскурсантами.
