Было ли у него настоящее сердце? Я была уверена, что только что видела что-то, но было ли это лишь отражением прежних чувств или все же настоящими эмоциями?
Он не выглядел человеком. Не похоже, что в его мощном теле был хотя бы намек на человечность.
Он выглядел так, как будто продал свою душу дьяволу.
Глава 4. Хантер
Чувство ненависти переполняло меня.
Меня учили быть бесчувственным и всегда спокойным. В моей работе нет места эмоциям.
Я — убийца. Тихий, смертоносный.
Позволь себе почувствовать хоть что-нибудь, и все пойдет наперекосяк. Ты не сможешь убить, если волнуешься. Не сможешь забрать чью-то жизнь, если переживаешь о боли, которую приносишь.
Вот почему Адриана стояла передо мной, а не лежала на полу в луже крове.
И, черт возьми! Она была здесь. Женщина. Чертова женщина! Высокая, подтянутая, прекраснее, чем в моих воспоминаниях, хотя в моих глазах она всегда была красивой. Теперь же она стала потрясающей. Не знаю, было ли это из-за того, как ее темно-каштановые волосы рассыпались по плечам, или из-за ее больших сапфирово-голубых глаз, мерцавших из-под длинных темных ресниц. А может причина в том, как касались меня ее мягкие губы.
Может, потому что на вкус она была как микс из кока-колы с конфетой.
А может, просто потому что она была Адрианой, и никто другой не сможет сравниться с ней.
Она превратила меня из убийцы в жертву за считанные мгновения. Хватило всего лишь секунды, за которую наши взгляды встретились в отражении зеркала, и с ее губ слетело мое имя. Я знаю, настоящим убийцей здесь была она. Эта худенькая бесстрашная женщина, которая держала пистолет у своего виска, потому что понимала — либо она, либо я.
И теперь я знаю, знаю, почему она исчезла. Почему Энцио подстроил ее смерть и Александрии. Он никогда бы не признался, что сделал со своей семьей, иначе был бы свергнут. И наверняка убит.
Теперь я сам хотел его смерти.
Я хотел бы пытать его за каждый день, который ее не было рядом. Мне хотелось за каждую секунду жуткой боли, которую мне пришлось пережить, срезать по кусочку его гребаной нездоровой кожи до тех пор, пока он не осознает, что натворил.
Мне хотелось убивать его медленно. Очень медленно.
Меня трясло от гнева. Понадобилась вся сила воли, чтобы сдержать свою ярость и не позволить той вырваться. Ей не нужно было видеть, каким чудовищем я был глубоко внутри.
Она уже смотрела на меня так, будто я был незнакомцем... Будто она боялась меня.
— Не надо, — мне удалось сдержать крик. — Не смотри так, как будто боишься меня.
