Высоко вверху, под куполом ангара, что-то мелко дребезжало и звякало.
Нетрудно было догадаться, что она задумала. Коул стукнул кулаком по приборной доске и застонал:
– Эстер, не надо! Он был пьяный! Это ничего не значит!
Он скорчился на краешке сиденья, словно бессильный бог, который все видит, но ничего не может изменить.
Только вот… Кое-что изменить он все-таки может! Если бы Том знал, что происходит, наверняка он сразу побежал бы в гавань, поговорил бы с Эстер, объяснил ей все, попросил прощения. Коул уже видел раньше, как мирятся влюбленные, и был уверен, что это дурацкое недоразумение еще можно поправить… Если бы только Том знал!
Но рассказать ему об этом не может никто, кроме Коула.
– Не дури, – сказал он сам себе очень сердито, отдернув руки от переключателей. – Что тебе эти двое сухопутников? Тебе до них и дела нет! Незачем рисковать из-за них «Винтовым червем». Нельзя нарушать Дядюшкины приказы.
Он снова потянулся к переключателям. Ничего не поделаешь. На нем все-таки ответственность.
Он вывел на экран изображение с телекамеры, установленной в спальне Тома во дворце. Дал команду камере, заставляя ее потопать своими металлическими ногами по внутренней поверхности трубы, в которой она пряталась. Но Том лежал себе и спал, глупо разинув рот и понятия не имея, что его жизнь рушится.
«Ну и пусть его, – подумал Коул. – Ты попробовал его разбудить, не вышло, вот и закончим на этом. Все это не имеет значения».
Он проверил, чем занимается Эстер, потом отправил камеру рысью по трубам в заброшенную виллу верхнего города, где работали Вертел и Гаргл. Заглянул во все комнаты по очереди и в конце концов нашел их в кухне: они рассовывали по сумкам серебряную посуду. Камера постучала по трубе: три удара, перерыв, еще три удара. НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ. Размытые фигуры на экране встрепенулись, узнав условный сигнал, и заметались, будто клоуны, в попытках запихнуть в сумки остатки добычи и успеть вернуться на пиявку.
Коул колебался еще целую минуту, проклиная свое мягкосердечие и напоминая себе, что сделает с ним Дядюшка, если узнает. Потом он вскочил, вскарабкался по трапу, вылез из люка и бросился бежать по сонному городу.
Эстер боялась, что резервуары с горючим замерзли, но она упустила из виду восьмисотлетний опыт портовых начальников Анкориджа, которые сумели приспособиться к арктическому холоду. В топливо добавляли антифриз, а насосы управлялись из отапливаемого зданьица рядом с главной цистерной. Эстер сняла с крюка топливный шланг, закинула тяжелый наконечник на плечо и побрела назад, в ангар, волоча за собой постепенно разматывающийся рукав. В ангаре она прикрутила наконечник шланга к вентилю под брюхом дирижабля, затем вернулась в насосную и включила помпу. Шланг начал ритмично вздрагивать: топливо пошло. Пока наполнялись баки, Эстер поднялась на борт и занялась подготовкой к взлету. Лампы в гондоле все еще не работали, но девушке хватало света от фонарей снаружи. По мере того как она переключала рубильники на панели управления, приборы оживали один за другим, их светящиеся циферблаты озаряли полетную палубу, мерцая, словно светлячки.
