граммов на пятьдесят, судя по весу и габаритам.
– Подытожим, – отбросил манеры наемник, – ты платишь золотом за якобы сущий пустяк и
нанимаешь на это место почему-то именно старого покалеченного командира, хотя мог бы найти
не менее компетентных командиров помоложе за меньшие деньги. При этом не говоришь, что
охранять. Это только у меня возникло чувство, что ты собираешься втравить меня в темное дело?
– Видимо, только у тебя, – собеседник тоже перешел на «ты», но сохранил ледяное
спокойствие, – да, на тебе мир клином не сошелся. Я щедро тебя вознагражу, если ты
подскажешь мне другого кандидата, который получил восемь тяжелых ран в бою, участвовал по
меньшей мере в четырех крупных вооруженных конфликтах, весь разукрашен боевыми шрамами
и имеет огромную физическую силу. А еще в биографии кандидата должен быть эпизод вроде
того, как ты ночью, подвыпивши, вышел из землянки по-маленькому, возвращаясь, забрел в
окоп к противнику и заставил сдаться вражеских солдат, угрожая зажигалкой в виде гранаты. Но
если такого не знаешь – значит, мне нужен ты. И я, кстати, не темню. Я вполне мог бы тебе
сказать, что и где охранять… приблизительно. Но если я так сделаю – ты засмеешься, повертишь
пальцем у виска и уйдешь. Тебе придется увидеть самому.
– И я должен тебе поверить?
– Мне наплевать. Если ты готов рассмотреть перспективу… как это у вас называется? – Он
проконсультировался с наладонником и сказал: – Да, точно. Так вот, у тебя только одна
альтернативная перспектива – сдохнуть на помойке. Завтра я буду ждать тебя вон на той стоянке
через дорогу в это же время. Не придешь – дело твое. Задаток можешь оставить себе как плату
за потраченное на меня время.
Он повернулся и пошел прочь, но шагов через двадцать обернулся:
– Если решишь работать на меня – прихвати с собой все, что понадобится в обиходе. Считай,
что будешь работать в пустыне без единого магазина на тысячу километров вокруг.
Леонид проводил его взглядом и подбросил в руке слиток. Он уже по уши в дерьме. Потому
что это будет не работа, а авантюра, скорее всего, дохлая. И ведь отказаться невозможно:
смерти хуже, чем под забором на помойке, прирожденный пес войны себе не представлял.
* * *
Леонид открыл глаза и несколько секунд смотрел в серый, с металлическим отливом
пластиковый потолок. Так, а где это он? Сел на постели – резко, рывком. Даже как-то слишком
быстро.
Попытался вспомнить – а что было вчера? Взгляд упал на собранный рюкзак у стены без
