Мне представилось, что она прикорнула на заднем сиденье батискафа и, глядя в темноту за стеклом, где сейчас вспыхивают голубоватые искорки, думает о своих звездах или мысленно просматривает пленки со следами осколков атомов. Для нее все это насыщено поэзией. Или, может быть, она вся отдалась ощущению тайны, окутавшей нашу «Камбалу». Конечно, она бы отождествила океан с космосом. Там рождаются звезды, здесь - жизнь. Без жизни нет ни звезд, ни планет. Без жизни они ничто…
Чаури Сингх тихо говорил:
- Ты знаешь из элементарного курса, что у них три сердца и голубая кровь.
Она бы засмеялась, услышав это, и сказала: «Вот аристократия! В древности голубую кровь считали привилегией царственных родов…»
Чаури Сингх говорил:
- Основа голубой крови не железо, как у млекопитающих, а медь. Мне посчастливилось открыть два новых вида глубоководных кальмаров…
В горах, на привале; Биата увидела мышь, обыкновенную серую мышь, и обрадовалась ей так, будто открыла совершенно новый вид…
Чаури Сингх повысил голос:
- …Разве не достойно удивления, что природа за миллионы лет до появления человека открыла один из самых совершенных способов перемещения в пространстве - реактивный двигатель - и наделила им головоногих моллюсков… Идеальный двигатель! Просуществовал сотни миллионов лет без изменений и только недавно открыт нами…
Она бы шепнула: «Он влюблен в своих головоногих…» - и, притихнув, стала бы слушать гимн головоногим моллюскам.
- …Ты слышал что-либо из уст дельфинов о Великом Кальмаре? - донесся до меня голос Чаури Сингха.
- О да!
- И, вероятно, заметил, что они не любят о нем особенно распространяться, чтобы не навлечь его гнева. Даже наши цивилизованные дельфины и те не могут избавиться от необъяснимого почтения перед великим десятируким владыкой глубин…
А может быть, она нашла бы в темноте мою руку и шепнула: «Как хорошо, Ив!»
За окном стояли сумерки. Коричневое облако медленно рассеивалось.
- Я покажу тебе этот экземпляр… - Чаури Сингх нажал одну из клавишей. - Совершенно исключительная форма щупалец… Если, конечно, у тебя найдется время…
Засветился небольшой телеэкран, и мы увидели дно: коралловые глыбы, стаю рыб. Метнулась темная тень. Рыбы одновременно спикировали в глубину.
После десятиминутных поисков «Камбала» повисла над уже знакомыми глыбами кораллов. Спрут медленно шевелил щупальцами и смотрел на нас; теперь глаза его источали голубоватый свет. Он мгновенно покраснел, как смутившаяся девушка, стал совершенно пурпурным, затем на нем появились черные полосы - признак более сильного волнения, и так же неуловимо быстро осьминог сменил свою яркую окраску на бледно-пепельную.
