- Не доверяю я этой ветреной механической девчонке. - Он осторожно поставил чайник на круглый стол у окна. - В первую пору нашего знакомства, когда я прочитал ее аттестат, то так был ошарашен ее невероятными достоинствами, что доверил ей чайник и чуть было не лишился своего единственного утешения. Представьте, она поставила его на плиту без воды и еще попыталась свалить вину на меня. Видите ли, я не объяснил ей, что вначале наливается в него вода.
Моя Прелесть очень ловко сервировала стол и невозмутимо слушала все замечания на свой счет. На ее круглой лукавой физиономии из вибропластика пробегало нечто похожее на улыбку.
За открытым окном бархатисто шумели платаны, заглушая все другие звуки.
Мы похвалили чай, вяжущий, горьковатый, с необыкновенным ароматом. Павел Мефодьевич принял похвалу как должное:
- Что говорить, фирменный чай. Самому нравится. А этот, кажется, особенно удался. Хотите, открою секрет? - Он посмотрел на робота. - Прелесть! Можешь идти к себе.
- Мне не хочется, - ответила Прелесть. Голос у нее был грудного тембра, очень приятный.
- Что? Как это - не хочется?
- Если я уйду, то не услышу интересную информацию.
- И затем станешь ее распространять по всем каналам.
- Информация для этого и существует, - резонно заметила Прелесть.
- Ну хорошо… и принеси… Ну, что бы вы хотели, дорогие гости? - обратился он к нам, заговорщически подмигивая.
- Бутылку нарзана, - сказал Костя.
- Вот-вот, нарзана. Слышала?
- Да. Я уйду за нарзаном, а вы раскроете им секрет заварки чая.
- Возможно. Хотя никакого секрета здесь нет.
- Вы нелогичны. Восемьдесят секунд назад вы обещали раскрыть секрет.
- Если ты отказываешься подчиняться, то я отправлю тебя в ремонт.
Прелесть извинилась и поспешно ушла.
- Ну, как вам нравится моя служанка? Я часто ловлю себя на мысли, что передо мной мыслящее существо.
- Надо ее познакомить с нашей Пенелопой, - предложил Костя.
- Мы уже знакомы, - раздался грудной голос из кухни.
- Я и забыл, что у нее абсолютный слух, - прошептал Павел Мефодьевич.
- У меня все абсолютное! - заявила Прелесть, появляясь с запотевшей бутылкой нарзана и стаканами в руках.
Она откупорила бутылку, разлила воду в стаканы и, отойдя от стола, остановилась на прежнем месте.
Павел Мефодьевич сказал:
- Придется мириться с обществом этой милой дамы. Как миримся мы с одолевающей нас техникой. Моя Прелесть - наивысшее выражение техники. Техника, познавшая самое себя. Технический гуманоид.
Она сказала:
