Лицо у нее – маска упрямства, как у ребенка, пойманного на вранье или преувеличении.
– Да и вообще, это была Мария.
– Мама, тебе что-нибудь говорит имя Ассумпта?
Лицо Гретты озаряется, как всегда, когда речь идет о чем-то, связанном с Коннемарой.
– Ассумпта – это же… – Она осекается, ее лицо гаснет, она смотрит на них прищурившись. – А что такое?
Моника вцепляется в подлокотники кресла.
– Это же – что?
– Не сочтите за труд, принесите стакан воды? – повернув голову, произносит Гретта в сторону кухни. – Здесь еще жарче, чем у нас в доме. Майкл Фрэнсис, из чего у тебя стены? Из овечьей шерсти?
– Что ты хотела сказать, – не унимается Ифа, – про Ассумпту? Это же – что?
– Это… – начинает и снова осекается Гретта.
Рука ее взлетает к вороту платья, к волосам, к дужке очков.
– Это монастырь возле Раундстоуна, довольны? Сервитский монастырь Святой Ассумпты.
– Туда папа ходил, когда его видели?
Гретта снова пожимает плечами, теребит нитку, выбившуюся из подола платья.
– Мам, ты знала, – говорит Ифа, – что папа каждый месяц посылает деньги, как у него в записях значится, «Ассумпте»? Наверное, это тот монастырь.
Гретта продолжает наматывать нитку на палец.
– Ты знала?
– Нет, – отрезает Гретта, – и хотела бы знать, как вы это выяснили. Разнюхивали по дому, копались в бумагах. Я вас всегда учила уважать личные вещи, не совать нос в чужие дела. Не понимаю, что изменилось.
Моника ждет. Она всегда прибегает к такой тактике, когда мать что-то скрывает, что-то обходит стороной, явно врет.
Мать ерзает в кресле, снова со щелчком открывает сумку.
– Копаться в чужих вещах, – бормочет она, вынимая пузырек с таблетками, потом еще один. – Где это видано.
Она кладет голову на спинку кресла, изображая слабость.
– Голова, – стонет она.
Моника по-прежнему ждет. Она чувствует, что Ифа и Майкл Фрэнсис начинают сдаваться, они смотрят на Монику, потом на мать, гадая, что делать дальше, но Моника-то знает. Она тут главная. Она читает материнские мысли, словно Гретта персонаж комикса, и то, что она думает, появляется рядом с ней в воздухе в виде слов. Мать бросает на нее быстрый взгляд из-под полуприкрытых век. Моника скрещивает руки на груди, но молчит.
– Я не знаю, зачем он туда поехал! – вдруг вскрикивает Гретта, открывая глаза и сражаясь с крышкой на пузырьке с лекарством. – Придется вам поверить мне на слово. Можно мне стакан воды, чтобы принять таблетки? Я слишком много прошу?
Моника ждет еще мгновение. Потом расплетает скрещенные руки.
