. Однако «... по мере того, как богатства росли, они ... порождали ... стремление ... изменить традиционный порядок наследования в пользу детей»
{101}.
«Воспроизводство частной собственности на средства производства немыслимо без воспроизводства частных собственников. И семья в классовом обществе представляет собой ячейку не просто по воспроизводству людей, но по воспроизводству частных собственников. Такое воспроизводство осуществляется через наследование, т.е. передачу собственности на средства производства от одного поколения к другому, от отца к сыновьям. Существование частной собственности немыслимо без наследования»{102}. «Все это с неизбежностью порождало у мужчин стремление обеспечить достоверность своего биологического отцовства. То была объективная необходимость, имевшая корни в существующей системе социально-экономических и семейно-экономических отношений»{103}.
Первоначально, в доклассовом обществе, «мужчина был связан с детьми не непосредственно, а только через жену. Он был обязан участвовать в содержании детей только потому, что был мужем их матери. Понятие «отец» совпадало с понятием «муж матери».
Когда мужчина стал единственным иждивителем, положение изменилось. Его иждивенческие отношения к детям приобрели прямой, непосредственный характер. Что же касается отношений наследования, то они иного характера, кроме прямого, в обществе классовом иметь и не могли. Эти прямые связи отца с детьми требовали наглядного и понятного обоснования. И оно было найдено — в биологическом отцовстве. Общественные по своей природе отношения иждивения и наследования были осознаны как производные от биологической связи между отцом и детьми. Биологическое отцовство ... выступило в качестве основания социального отцовства.
Результатом был взгляд на социальное и биологическое отцовство как на явления, полностью тождественные»{104}.
Уверенность в достоверности своего биологического отцовства «могла быть удовлетворена лишь при условии исключения возможности вступления женщин в половые отношения с каким-либо другим мужчиной кроме мужа, причем не только после, но и до замужества. Отсюда требование к женщине не только быть верной мужу, но сохранять девственность до вступления в брак. Во всех сколько-нибудь развитых классовых обществах потеря девушкой целомудрия считалась величайшим позором, а измена мужу рассматривалась не только как нарушение норм морали, но как преступление, влекущее за собой суровое наказание. На ранних стадиях развития классового общества муж нередко имел законное право убить жену, уличенную в измене, не говоря уж о других мерах наказания…
