Я прилетел в Москву всего на несколько часов. Мчал в аэропорт, сжимая в руке футляр с кольцом, которое забрал у ювелира всего час назад. Мгновенное решение — сделать это сейчас. Плевать на расстояние, плевать, что я должен был вернуться только через неделю. Не хотел ждать, хотел сделать ее своей немедленно. Вихрем ворвался в квартиру, впитывая восторг в ее глазах и сходил с ума. От страсти, любви, от потребности прикасаться, которую невозможно было утолить. Наброситься и взять ее там, прямо в коридоре, не раздеваясь, не здороваясь. Только хриплый шепот, признания и голод…
Ненадолго унять эту боль от разлуки, сделать несколько жадных глотков, чтобы продержаться проклятую неделю. Только вот кольцо осталось в кармане пальто, которое я впопыхах бросил на заднее сиденье машины. А она так и не стала моей… Может, и не была никогда…".
Смотрю, как открывается дверь ее машины, и кажется, что мир вокруг просто замер, превращаясь в серую картонную декорацию, в котором она — как ослепительная вспышка радуги. Его поглотила какая-то мертвая тишина, сквозь глухую стену которой пробивается только стук сердца. Отдавая приглушенным отзвуком в ушах и раздирая грудь от нехватки воздуха.
Рассматриваю каждую черту — и скулы сводит от бешеного желания прикоснуться, целовать до боли знакомые и любимые глаза. Да. Оказывается, все еще, черт раздери, любимые. Гладить нежную кожу, сминать дрожащими руками и обнять… настолько сильно, до хруста, что невозможно сделать вздох. Отдать то, что задолжал, и жадно забрать то, что она задолжала мне. Закаты, переходящие в рассветы, совместные прогулки и бессмысленные покупки, томные взгляды и счастливые улыбоки, яростные ссоры и бурные примирения — миллионы мелочей, которые может оценить только тот, кто знает, что значит терять.
Желание схватить в охапку и увезти отсюда к чертовой матери разрывает изнутри, перед глазами вспышки воспоминаний, когда мне не нужно было раздумывать ни секунды.
Черт возьми, а ведь ничего не прошло. Увидел ее — и в душе все всколыхнулось. Глаза ее, губы, волосы, которые развеваются на ветру, хрупкая фигура, облаченная в пальто… но я помню каждый изгиб, даже сейчас ощущаю ее запах, слышу, как звучит ее голос, и чувствую, как подрагивают в моих руках ее ладони. Потому что ничего не забыто. Сухая земля, в которой, мне казалось, я похоронил все свои чувства, притаптывая эту могилу равнодушием и уязвленным самолюбием, сейчас покрывалась цветами. Будь они прокляты, но они распускались. Вот так — посреди льда или пустыни. Одного взгляда стало достаточно, чтобы вернуть в эту землю жизнь.
