- Садись! Подвезу, - сказал он глухим басом.
Мальчик обрадованно кинул торбу на спину и, держась за поданную шофёром руку, вскарабкался в кабину.
- Вот спасибо! Я чуть совсем не замёрз. Ветрище-то - ух какой!
- Куда ж это ты, братец, в такую непогодь шагаешь? - угрюмо спросил шофёр.
- В деревню, - невесело ответил парнишка, дыша на сложенные лодочкой руки.
- А откуда?
- Из-под Луги. Мамка моя умерла. Что ж мне делать? Вот хожу по деревням…
- Много вас, братец, таких… - Шофёр осмотрел мальчика; плохая, холодная одежонка на нём: фуфайка старая, вся в дырах, рыжая шапчонка еот-вот развалится. - А в деревнях-то дают чего? Там ведь тоже пусто.
- Мне много не надо, дяденька. Я привыкший. - Мальчик доверчиво поднял на него большие, удивительно синие глаза.
Шофёр отвернулся и, со злостью нажав на педаль, пригнулся к баранке. Машина дёрнулась… Сколько таких вот обездоленных сирот бродит сейчас по стране!.. До самой деревни шофёр больше не произнёс ни слова.
У первой избы он спросил:
- Тут сойдёшь или ещё проедешь?
- Лучше тут. А далыие-то машины ходят?
- Далыпе-то?.. Ходят. Пресованкое сено на станцию возят. Ты попросись - возьмут. В случае чего приходи ночевать к нам. До пруда дойдёшь - спроси, где живут шофёры из немецкой автобазы. Каждый укажет. Спрашивай дядю Степана. Это я, значит. Запомнишь?
- Угу.
Открывая дверцу кабины, шофёр неловко погладил мальчика по шапчонке:
- Сирота, значит?
- Да, дяденька.
- Звать-то тебя как?
- Митя.
- Ми-итя, - с нежностью протянул шофёр. - Ну, будь здоров, Митя.
- Спасибо, дяденька, - спрыгивая на землю, сказал мальчик.
- Чего там… - Шофёр махнул рукой и захлопнул дверцу.
Шёл мальчик от одной избы к другой, милостыню просил. На вопросы хозяев отвечал односложно, скупо, охотнее слушал, о чём говорят они сами. А разговор всюду об одном и том же: о немцах, которые заняли деревню и бесчинству- ют; о каком-то заготовителе, немецком прихвостне, который бесцеремонно отбирает у населения сено и увозит его неизвестно куда… Прощаясь с хозяевами, мальчик спрашивал, нет ли в соседнем доме немцев или полицаев, - если есть, то он не пойдёт туда.
На улице мальчик всё время оглядывался по сторонам, будто чего-то опасался. Опасность тут действительно подстерегала на каждом шагу: по деревне группами и в одиночку ходили вооружённые немцы и полицаи…
Начиная от небольшого пруда, за которым стояла трёхглавая кирпичная церковь, весь правый край деревни был опоясан колючей проволокой.
