Она спрыгнула с печки, сунула ноги в туфли, накинула на плечи кофту и выбежала на крыльцо.
Проводив угрюмым взглядом Николая Алексеевича и Варвару Васильевну до ворот, откуда они повернули влево и скрылись за домами, Юта сбежала с крыльца; а вскоре она уже шагала по дороге в сторону, противоположную той, куда ушли Николай Алексеевич и Варвара Васильевна.
Часам к четырём девочка подошла к деревне Раменье, прильнувшей к тёмно-зелёной зубчатой стене леса. Это была последняя деревня на её пути. Дальше дорога до самого Длинного озера ковыляла по лесистым пригоркам, увиливая от высоких горок и низких, топких болотец.
Юта не сразу узнала Раменье - на месте, где была окраина деревни, дымилось сплошное пепелище.
У колодца её вдруг окликнули:
- Стой! Стой!
Она обернулась на голос и обрадовалась - к ней бежал Борис Рязанов.
- Ютик! Жива! - Борис перебросил на спину автомат и, обняв девочку, прижал к себе.
На крыльце ближайшего дома показались два парня с автоматами.
- Андрейка! Виктор! Идите-ка сюда! - позвал Борис.
Парни подошли, приветливо поздоровались.
- Это Юта. Танина подруга, - объяснил Борис.
- Таню забрали, - сказала Юта.
- Мы знаем, Ютик, - произнёс Борис.
- Вот я к вам… Пока не поздно. Она в подвале, там, где гестапо… - И вдруг она с надеждой в голосе спросила: - А вы успеете?
- Мы?.. - Борис на какой-то момент замялся, переглянулся с товарищами: парни утвердительно кивнули ему головой. Тогда он ответил: - Конечно, успеем. - И сразу же спросил: - А как тебя-то отпустили?
- Таня сказала, что не знает меня, что тол несла она, а я тут ни при чём. Это ведь нечестно, верно? - Юта впилась тревожным взглядом в глаза Бориса.
- Честно, Ютик. Очень честно! - делая ударение на слове «честно», произнёс Борис и неожиданно заговорил о другом: - Ты плохо выглядишь. Осунулась. Устала, да? А может быть, есть хочешь? Андрейка, - обратился он к одному из товарищей, - открой-ка тушёнки баночку.
- Есть открыть баночку!.. Самых лучших! - задорно ответил Андрейка и, повернувшись, побежал к дому.
- Пошли! - Борис обнял Юту за плечи.
- Я не хочу есть. Я потом. Надо торопиться.
- Успеем, Ютик. Не беспокойся… Как там наши живут?
- Хорошо…
Ела Юта мало: взяла небольшой кусочек тушёнки, пододвинула к себе чашку чая, заранее приготовленную Андрейкой, - есть действительно не хотелось, во рту почему-то было горько и сухо.
- Да ты ешь, Ютик! Тушёнку-то клади на хлеб. С чаем - вкусно! Дорога дальняя… Да, ты слышала, цыганёнок опять куда-то запропастился. Вот ведь бесёнок! - сказал он, напуская на себя беззаботность и желая как-то занять Юту.
