- А верхом она умела ездить?
- Отлично умела.
- А Орлеанской Девой её мальчишки прозвали, да? Она отчаянная была, да?
Павел Петрович засмеялся:
- Отчаянная была - это верно. Только Девой прозвали её не мальчишки и не девчонки, а французский народ. В шестнадцать лет она командовала целой армией.
- Целой армией! - воскликнула Юта и наморщила лоб, словно прикидывая в уме, много ли это или мало - армия. - И там были взрослые? И она не боялась?
- Она была очень храброй девушкой, народной героиней. Тогда шла война. Англичане захватили большую часть
Франции. Деревни уничтожались. Мирных жителей грабили и убивали. Вот как сейчас у нас. Жанна ненавидела захватчиков.
- Зачем же её назвали Орлеанской?
- Есть такой город во Франции - Орлеан, и был он осаждён врагами, ну вот как сейчас Ленинград. Армия, которой командовала Жанна, освободила этот город. С тех пор и стали её называть Орлеанской Девой.
- Ну, а потом что было? - загорелась Юта.
- Потом она одержала много побед. Подробностей я уже и не помню… Я тебе лучше принесу книжку о ней. Хочешь?
- Очень!
- И я с удовольствием прочитаю, - сказала Таня. - Я об Орлеанской Деве читала, только давно. Её, кажется, сожгли.
- Да, - ответил Павел Петрович. - Девушку схватили враги и сожгли на костре.
Стало тихо.
Слышно было, как за окном хрустнул снег под чьими-то тяжёлыми сапогами.
…Николай Алексеевич вернулся домой часа через два.
- Ну-с, дорогие мои, - необычайно весело начал он после того, как поздоровался с Таней, - что бы вы сказали, если бы узнали, что ваш управляющий обласкан немецким командованием и получил, так сказать, повышение в окладе, а?.. Вы почему-то молчите? Хоть бы спросили, за что такая милость, - меняя тон с весёлого на ехидный и глядя в упор на Павла Петровича, продолжал Николай Алексеевич. - За верную службу фюреру… - Он помолчал, потом заговорил с какой-то нервной поспешностью: - У Старой Руссы наши окружили целую немецкую армию! А Москва?! Бьют фюрера! На четыреста вёрст откатились… Четыреста!.. У Сольцов партизаны пустили под откос два немецких эшелона! А меня, старика, этот боров купить хочет, шпионом числит… «Не появляются ли у вас партизаны?..» - И закончил упавшим голосом: - Никто у нас не появляется. Никого у нас нет. И ничего мы не сделаем. Увезёт этот боров наших лошадей к себе в Германию.
- Но, но… - возразил Павел Петрович.
- Вот и будет тебе «но, но»!.. - Николай Алексеевич стянул с головы шапку и бросил её на стул. - Дайте мнз чашку чаю.
