Мы разбиваемся на команды, но игра не клеится — нам не хватает мастерства. Мяч взлетает не слишком высоко, пасуем мы еще хуже. И все-таки играем увлеченно, с азартом, до изнеможения.
— Хватит, ребята! Поздно уже, отдыхать пора, — говорит Герандоко.
Слово учителя — закон. Игра прекращается немедленно. И вовсе не потому, что нам не хочется продолжать ее. Нет! Но мы боимся не получить то, что за хорошую дисциплину обещал нам Герандоко. Часто мы спрашивали его:
— А будет?..
Он понимал, о чем речь, и так же коротко отвечал:
— Будет!
Мы знали, что Герандоко сдержит слово, и с нетерпением ждали, когда же у нас появится свой собственный, тугой, легко подпрыгивающий кожаный футбольный мяч.
Как-то Герандоко сказал, что человек, сумевший вырастить два колоса там, где прежде рос один, две былинки там, где росла одна, заслужит благодарность народа. Сказал и сделал паузу, желая, видимо, определить, какое впечатление произвели на нас эти слова.
— А разве можно такое сделать? — спросил я за всех.
Герандоко молча положил на стол сложенный вчетверо лист газеты, не спеша развернул его. Мы увидели молодые кукурузные стебельки.
— Подсчитайте, сколько здесь междоузлий и пазушков, — сказал учитель, раздав нам растения.
— У моего — шесть.
— Здесь только четыре!
— А тут пять!
— Так вот, здесь закладываются будущие початки. Если обеспечить правильный уход, каждое растение даст пять-шесть початков.
Ребята внимательно рассматривали стебельки.
— Мы привыкли, что на стебле кукурузы один или два початка, а тут целых пять! Но чтобы выросло пять початков, надо избавить растение от сорняков. Тогда оно войдет в полную силу и даст богатырский урожай. Вот за это вы и заслужите благодарность своих отцов и матерей. Ясно? — сказал Герандоко.
Мы стали работать еще старательнее. Прополотая 10–15 дней назад кукуруза стала темно-зеленой. Она выбрасывала вверх мощные, похожие на булатные кинжалы листья.
В тот день мы, как всегда, выполнили норму, и Герандоко похвалил нас за хорошую работу.
Вернувшись домой, я увидел на столе нераспечатанное письмо с адресом, написанным знакомым мне прямым крупным почерком. Я внимательно рассматриваю конверт, стараясь угадать, о чем пишет нам Л. П. Благонравов. Должно быть, выражает сожаление, что меня не отдали ему в каны. Справляется о нашем здоровье…
Терзаемый любопытством, я, однако, не решился вскрыть конверт — ведь письмо адресовано не мне.
— Читай, читай, сынок! — сказала диса, вернувшись с поля.
