Когда после военной службы он занял помпезный кабинет механика по ремонту оборудования, желание руководить предприятием исчезло. Его убило сделанное Камилом открытие, что для успешного продвижения по служебной лестнице (он рассчитал, что как механик по ремонту оборудования он находится где-то между двадцать пятым и тридцатым местами) прежде всего необходимо время. Появились другие страсти: квартира, машина, деньги, но и они требовали времени. Годы шли. Теперь уходил третий, критический. Он должен принести решение. А главное — деньги и славу. Остальное придет само собой. В том числе и друзья…
У кинотеатра «Светозор» Камил остановился. В стеклянных витринах светились цветные кадры из фильма. Над входом сиял голубой неон. «Вестсайдская история». Он никогда раньше не замечал этого неона. Касса была на замке. Все билеты проданы. Куда теперь податься, он не знал. Город кончался маленькой площадью, от которой начиналось Теплицкое шоссе. До Теплиц отсюда двадцать километров. Камил растерялся. В конце улицы, между высокими жилыми домами, построенными в начале века, сияла полная лука. Она была так близко, будто свалилась сюда по какому-то недосмотру. И походила на ярко освещенный циферблат часов, тех, что на башне костела. Камил грустно улыбнулся. Даже смеяться можно грустно. Луна с часовыми стрелками… Все же он отвел взгляд от этого желтого каравая. Как солнце рождало силу, так луна пробуждала меланхолию и легкую ранимость. Настроение не из приятных. Камил перебежал на другую сторону улицы, прошелся вдоль цветных витражей ночного бара под вывеской «Погребок у ратуши» и, немного поколебавшись, вошел внутрь. И в закусочной, и в зале было полно людей. Все по парочкам, заняты разговором. Звучала меланхолическая мелодия. Камил заплатил какую-то несуразную сумму за вход — сегодня вечером деньги потеряли свою цену — и, так как места за столиками были заняты, вскарабкался на высокий черный табурет у стойки бара. Он сидел один. Вечер только начинался, и за стойкой никого из обслуживающего персонала не было. Официантка в черном платье зажигала светильники на стенах. Когда они загорелись, она выключила большую люстру под потолком. На миниатюрной танцевальной площадке топтались две пары. Камил чувствовал себя неловко, как будто своим одиночеством он мешал остальным. Портьеры, отделявшие бар от служебного помещения, неожиданно раздвинулись, и за стойкой возник официант.
— Не может быть… Привет, Камил. Рад тебя видеть. — Он удивленно улыбнулся и с готовностью протянул руку Камилу.
