— Чего желаете?
— Кружку пива.
— Одно пиво, — процедил официант и поставил карандашом крестик на белом бланке.
— И кофе.
— А рюмочку ромика?
Камил чуть не взорвался от злости, пусть, мол, при нем не употребляет этих отвратительных теплицких «иков», но все же кивнул головой в знак согласия. Это чучело, собственно говоря, только следует традиции.
— Да, только экстра.
Выпив пиво, опрокинул в себя рюмку рома, не испытывая при этом никакого удовольствия, единственно из чувства противоречия самому себе. Кофе едва попробовал — такую бурду не продают даже на Зимнем стадионе в перерыве между периодами, — расплатился и, разочарованный, вышел из ресторана.
По темной улочке он побрел к городской площади. Наслаждаясь приятным теплым вечером, здесь слонялись юные парочки и целые компании. С разных сторон гремела музыка транзисторных приемников и магнитофонов, слышался девичий смех. Он почувствовал какую-то неясную тоску по любви, по спокойному вечеру в теплом домашнем кругу, по семейному ужину, когда тело и мозг отдыхают, наслаждаясь непритязательным и так трудно достижимым уютом, по вечеру без оскорбительных слов и мучительного напряжения и вынужден был признаться: я страшно одинок…
Да, он был одинок. Во всем городе с тридцатью тысячами жителей не было никого, с кем он мог бы поболтать — так, запросто, о женщинах, автомобилях, наконец, о хоккее. Кроме нескольких солидных мужчин, непременно старше его, ибо только таких с определенным расчетом, скорее, просчетом допустил он в число своих друзей, Камил не мог здесь встретить никого, собственно, тут он был чужим. Размышляя об этом теперь, Камил понял, что это его ощущение, должно быть, на редкость естественно — ведь он девять лет учился в Праге. Тогда он приезжал домой лишь дважды в месяц, на субботу и воскресенье (в последние годы вообще раз в месяц), да на летние каникулы, которые, впрочем, он проводил за бетонными стенами химзавода, потому что однажды (это случилось в июле, когда окончившим девятилетку торжественно вручали паспорта) твердо решил, что станет директором химзавода. Поэтому, пока его приятели загорали и таскались по горам, Камил носился по заводу с большим блокнотом, расспрашивал, наблюдал и записывал, чертил колонны и системы охлаждения, вышагивал многие километры вдоль трубопроводов от распределителя к распределителю, учился сваривать газом и электричеством. Прокручивал насосы и запаивал распределители, а вечером дома все очень старательно переписывал в толстую тетрадь с твердой обложкой. Каждый год по тетради. Накануне вручения диплома у него было девять тетрадей. И ни одного товарища.
