Камил прикрыл глаза ладонью. На горизонте сверкали снегом вершины Крушных гор. Его было меньше, чем в прежние годы. Намного меньше.
— Все это не надолго, скоро весна… Сам знаешь, как тяжело сейчас копать. Но с месяц он продержится. Должен продержаться!
— Если усердно будешь молиться! Поверь, не по душе мне это дело…
— Кому охота сегодня что-нибудь делать, — попробовал пошутить Камил, рассмеялся как можно искреннее, растянув рот до ушей, ибо так приятно относиться к своим подчиненным сердечно, весело, душевно, особенно когда мы чего-нибудь от них хотим, и, успокоившись, потянулся на сиденье. Если бы все было так серьезно, Старик не позволил бы засыпать бензопровод. Месяц обеспечен. А месяц — пропасть времени.
Камил снова засмотрелся на горы. Они казались неправдоподобно близко. Их острые вершины врезались в синий небосвод. Именно это и приближало их. И прозрачный воздух. Давно не было такой красоты. Вот-вот разразится эта окаянная весна!
Перед большими железными воротами газик остановился.
— Ну, я на тебя надеюсь. — Камил еще раз повернулся к Хлоубе, всем своим видом давая понять, что никаких возражений он не допустит, благосклонно выслушал его отрывистое и сердитое «само собой» и вышел из машины. Задумчиво смотрел вслед удаляющейся машине, подавляя в зародыше растущее чувство вины, и, недовольный собой, вошел в здание. Граждане стали слишком много дискутировать. Уже и Хлоуба возражать стал. Это нужно решительно пресечь.
Вся в трещинах бетонная лестница и почерневшая краска в коридоре лишь усилили чувство недовольства. На всем химзаводе не найти лачуги более скверной. Последняя чертежница в проектном бюро топает к себе в отдел по коврику, а инженер-механик категории «Т-14» должен обходить выбоины в полу. Собственно говоря, разве это пол, это дрянной деревенский тротуар!
Только перед дверью кабинета, после минуты благочестивого созерцания синей гетинаксовой таблички с яркой белой надписью «Инж. К. Цоуфал, механик по ремонту оборудования», Камил снова воспрял духом. На химзаводе их было всего пять. Четыре седых мужика предпенсионного возраста и Камил. Самый молодой механик по ремонту оборудования в истории завода. Успех несомненный, но многие этого недооценивали и упорно не замечали, потому что он оказался в тени другого Цоуфала. Заместителя директора Цоуфала. Отца.
Камил поразмыслил о том, как было бы здорово года через два-три стать сразу главным механиком комбината, это ведь было не так уж нереально, и во внезапном приступе самодовольства позволил себе помечтать о гетинаксовой табличке с титулом, изображенным двухсантиметровыми буквами: «Заместитель директора по эксплуатации», о кабинете на шестом этаже одиннадцатиэтажного административного здания с отдельным входом для руководящих работников прямо у огромной стоянки для автомашин; он разогнал свою фантазию аж до дециметровой таблички «Директор комбината», служебной «татры-603» и личного шофера, как вдруг на лестнице заскрипели шаги, возвращая его к суровой действительности.
