— Превосходно, — сказал О'Мара. — Это должно связать концы с концами. Пойдем отсюда.
Тодрилл сунул записку в карман, затем встал и сказал:
— Я в вашем распоряжении. Жду инструкций. Вероятно, вы знаете, что нас ждет.
— Не имею ни малейшего представления. Но что-нибудь обязательно произойдет. Мои люди будут ждать, чтобы действовать. Я выясню.
— Париж? — спросил Тодрилл.
— Нет. Я хочу вернуться в Сант-Брие. Но меня не должны видеть там. Я лягу на дно. Это нетрудно, у меня там есть друзья.
— Прекрасно, — сказал Тодрилл. — Я всегда был поклонником вашей английской организации. Она совершенна.
О'Мара грустно улыбнулся. Он посмотрел на свою забинтованную руку.
— Она всегда была чертовски хороша для меня, — он вытащил сигарету и встал со своего места.
— Отвезите меня обратно в Сант-Брие, — сказал он, — на другую сторону залива. Там есть маленькая церквушка и тиссовая роща. Там вы меня высадите, и я покажу вам, где вы встретитесь с моими друзьями. Я не рискну появиться в Сант-Брие даже в машине, я останусь в тиссовой роще. После того как вы встретитесь с моими людьми, вы сможете вернуться, взять и отвезти меня куда-нибудь, где я смогу показать врачам руку.
— Великолепно, — сказал Тодрилл.
Они попрощались с хозяином, вышли и сели в машину. Тодрилл завел двигатель. Он сказал, как только выжал сцепление:
— Неплохой день. Надеюсь, вы простите меня, если я скажу вам, что считаю вас очень храбрым человеком.
О'Мара улыбнулся. Он достал фляжку бренди из бардачка, удобно устроился на сиденье и закрыл глаза.
Часы на приборной доске показывали четверть одиннадцатого. Тодрилл остановил машину в тени тиссовой рощицы у маленькой церквушки.
Он посмотрел на О'Мару, сидевшего рядом с ним с закрытыми глазами. Какое-то время Тодрилл думал, что он спит. О'Мара открыл глаза.
— Сверните с дороги на обочину, — сказал он. — Оставьте машину. Мы можем пройти через церковный двор и дальше по тропинке.
Тодрилл выполнил указания О'Мары. Они вышли из машины. О'Мара шел впереди через тиссовую рощу, обогнул низкую церковную ограду, где он не так давно споткнулся и упал.
Ночь была прекрасной, и свет полной луны отражался в водах залива, достигая моря длинной серебристой полосой.
Жизнь, — подумал О'Мара, — чертовски интересна. В Лондоне, Париже и везде в этот момент люди пьют свой вечерний аперитив или сидят в театрах. Мужчины проводят время в клубах на Сент-Джеймс-стрит, вспоминая о войне, поздравляя друг друга с ее окончанием, вспоминая о налетах «Фау» и бомбардировщиков. Молодые офицеры, только что демобилизованные, прощаются с войной — некоторые из них с сожалением.
