— Хорошо. Буду вовремя.
Керр повесил трубку, вернулся в машину и поехал в отель «Сентэрмин» в Найтсбридже — небольшую старомодную гостиницу. Там его хорошо знали. Он поставил машину в гараж, вынул из багажника чемодан, в котором было чистое белье и костюм, и вошел в отель.
— Доброе утро, — приветствовал он дряхлого старичка-портье. — У меня было чертовски утомительное путешествие, Чарльз. Я очень устал.
— Значит, вы хотите поспать подольше, мистер Керр, — сказал Чарльз.
— Да, по крайней мере, до второго завтрака. В час дня мне хотелось бы выпить кофе. У вас в отеле, наверное, не найдется виски, по теперешним-то временам?
Ночной портье сказал:
— Верьте или не верьте, мистер Керр, но у нас всегда есть немного виски для постоянных клиентов. Я принесу немного к вам в номер.
— Пожалуйста, — сказал Керр. — Полбутылки, если можно. Утром мне понадобится выпивка.
Керр проснулся и несколько минут еще лежал в полудреме, не в силах окончательно расстаться со сном. И тут же, почти в панике, вспомнил о свидании с Куэйлом.
Бросив взгляд на часы, он убедился, что уже пять часов. Он вздохнул с облегчением и снова опустил голову на подушку.
Снаружи доносился шум транспорта, мчавшегося по Найтсбриджу. Дневной свет угасал. Скоро совсем стемнеет.
Керр стал вспоминать темные улицы, с которыми он был так хорошо знаком. Руа Эстеренца в Лиссабоне, где Финки разрезали на мелкие кусочки и выбросили в канаву. Его нашли только утром, голова была почти начисто снесена с плеч. Была еще Плас-де-Роз — с нависшими над ней тенями, там находился погребок Фурса. Немало еще темных улиц пришло на память Керру.
«На темной улице нет тени…» Кто сказал это? Конфуций?.. Что ж… Конфуцию следовало бы кое-чему поучиться. Керр знал, что на каждой темной улице непременно есть тени, даже если вы их не замечаете. И эти тени чертовски ловко управляются с гарротой, ножом, пистолетом и даже просто парой тяжелых башмаков — ведь человека можно так же верно уложить на месте двумя умелыми пинками, как если пырнуть его ножом или пристрелить.
Керр вспомнил ту «работу», которую ему приходилось выполнять в Лиссабоне в самом начале войны, когда дела обстояли из рук вон плохо, когда приходилось поворачиваться очень быстро. Он припомнил ночь, когда он, Куэйл и Эрни Гелвада убрали сразу одиннадцать вражеских агентов — большинство из них было уничтожено на улице, в темных аллеях и переулках. Он припомнил ночь, когда Гелвада убил Фильцнера, перерезав ему горло. Гелвада, который стрелял без промаха, «уложил немца» ради разнообразия, как он выразился.
