Он присел на корточки и опустил на песок козлёнка. Лёня изумлённо приоткрыл рот, обнажая щербину.
— Уй-юй-юй! Какой малюсенький! Ты где его взял?
Шура рассказал.
— Посмотри-ка, нога-то у него как… Бедненький! А что мы с ним будем делать?
— Не… не знаю, — нерешительно сказал Шура. — У нас же есть нечего.
— Нет, Шура, не надо. Посмотри, как он дрожит и плачет. — И у Лёни у самого на густых темных ресницах повисли слезы. Он осторожно взял козленка на колени и погладил.
— Шура, пусть он с нами живет! У нас еще хлеб есть и рыба, а козленка я все равно не буду есть. Он с нами будет жить. Правда, Шурик?
Шура посмотрел в сторону.
— Пускай живет, — сказал он, стараясь говорить равнодушно. И ему сразу стало легко и весело. — Давай ногу ему перевяжем, — предложил он.
Лёня оторвал от своей нижней рубашки широкую полосу, и они принялись лечить козлёнка. Через полчаса они сидели на песке у входа в пещеру и завтракали остатками хлеба, рыбой и малиной, которую набрали тут же, недалеко от пещеры.
Долина имела чудесный вид. Горы уходили далеко на юг. Открывалась широкая луговина, покрытая высокой сочной травой, в которой пестрели яркие цветы «алтайцев», фиолетово-розовые кисти борца, лиловые метелки бадана. Кусты багульника с тупыми желтоватыми листьями и обильными фиолетово-розовыми цветами были разбросаны по луговине. Одинокие развесистые кедры живописно разместились там и сям.
— Как здесь хорошо! — проговорил Шура. — Знаешь что, Лёня, я придумал? Давай, не пойдем сегодня домой, останемся до завтра и поищем здесь золото.
Он ожидающе посмотрел на Лёню. Лёня поморгал глазами и жалобно сказал:
— А есть что будем?
— Хлеба еще хватит на сегодня, да маленько на завтра, а там, может, кого-нибудь застрелим.
— Нет, Шурик, пойдем домой, — плаксиво протянул Леня.
— Ходили, ходили и придем ни с чем, а золото, может, в этих горах, — с раздражением сказал Шура и угрюмо посмотрел на горные склоны, покрытые кустарниками. Лёня повозился и шмыгнул носом, глаза у него покраснели. Шура разрывал песок пяткой и угрюмо молчал. Упрямое желание остаться и найти золото росло.
Молчали долго, Шура ушел в пещеру и стал гладить вздрагивающую спину козленка Через некоторое время в отверстии появилась грустная рожица Лёни, и он покорно сказал:
— Шурик, я согласен остаться, только завтра обязательно домой.
Шуре стало жаль товарища и стыдно своего упрямства. Стараясь загладить вину, он поспешно сказал:
— Конечно! За один день можно много сделать, а завтра чуть свет — домой.
