Опять настигала ночь и становилось жутко. Шура винил себя за то, что так много времени потерял у водопада, забыв о серьёзности своего положения.
— Погоди-ка… — он остановился и круто повернул к горному склону. В склоне чернела дыра, Лёня стоял на берегу потока и смотрел вслед товарищу. Вот Шура остановился, наклонился и исчез в черной пасти.
— Шурик, не надо! — с ужасом закричал Лёня.
Ему представилось, что из дыры вылезет кто-нибудь страшный, но Шура спокойно позвал:
— Лёня, иди-ка сюда!
Леня осторожно приблизился.
— Смотри-ка, пещера!
Лёня заглянул. Было темно, но когда глаза привыкли, он рассмотрел маленькую пещеру, метра в два шириной и длиной и метра в полтора высотой. Пол пещеры был усыпан мелким белым песком.
— Всё равно сегодня до дому не добраться. Давай переночуем в этой пещере, — предложил Шура.
Лёне стало тоскливо: опять ночевать в горах. Но возражать было бесполезно: в самом деле наступала ночь.
— Ничего, мы здесь устроимся, как дома, — сказал Шура, снимая сумку и лук. Лёня стоял, прижав к груди руки, дрожал от холода, и ему хотелось плакать. Шура же энергично принялся за работу: стал подтаскивать камни, чтобы загородить вход в пещеру.
— Леня! — крикнул он. — Помогай мне, а то замерзнешь.
Лёня стал собирать сухие сучья для костра и рвать папоротник для постели. Скоро всё было готово. Хотя Шура промок насквозь, спички не отсырели: он хранил их в жестяной коробочке. Ребята развели костёр около пещеры и стали сушить одежду. Поужинали очень скромно: провизию приходилось экономить. После ужина вырубили колья. Орудуя ими, как рычагами, подкатили к пещере большой камень и завалили им вход, оставив маленькую лазейку. Залезли в пещеру и заделали отверстие изнутри.
Убежище было надежное, однако ночь обещала быть холодной. Уже сейчас ребята начинали мерзнуть. Они укрылись курточками, а сверху навалили берёзовых веток, травы, папоротника.
Лёня долго не мог уснуть. Вспомнился дом, не этот, дедушкин, а свой, в Сосновке. Вспомнилась мама. «Какая она теперь стала?» — спросил себя Лёня, и ему сделалось очень грустно. Ему вспомнилось, какой хороший у них с Шурой был живой уголок под кроватью: совёнок, белые мыши. Совёнок, правда, противный, головастый и всегда пищал, зато мыши были прехорошенькие: маленькие, беленькие. А один раз в прошлом году они с Шуриком принесли ужа, и он жил в комнате под шкафом, а мама об этом не знала. Однажды утром, когда Лёня ещё лежал в постели, она вошла в комнату и вдруг закричала, отскочила от двери и затрясла ногой. Оказывается, уж вылез из-под шкафа погреться на солнышке, и мама на него чуть не наступила. Лёне было смешно, а уж с шипением уполз под шкаф. Интересный был уж, молоко пил из блюдечка, да мама заставила унести его на согру. А Лёня в тот же день притащил в комнату весёлую компанию лягушат. Они прыгали по всей комнате, один лягушонок оказался даже на постели у Жени. А Женя — молодец: не боится ни мышей, ни лягушек. Что она сейчас делает? Спит, наверное, в своей кроватке, и мама спит, и не знают они, что делается с Лёней.
