Большой любитель птиц, Николай Васильевич увлекался разведением голубей. Очень рано он посвятил и сына в эти занятия. Мальчик полюбил голубей не менее, чем его отец. Любовь эта осталась у Модеста Николаевича на всю жизнь.
Мальчик рос живым и очень любознательным. Началось с голубей. Но то, что у отца было простым любительством, у сына превратилось в настоящую страсть. Жизнь природы во всей ее глубине и разнообразии все больше поглощала его мысли и чувства. Отец заметил склонность сына и вовремя помог ему. Николай Васильевич был добрым, веселым, умным и просвещенным для своего времени человеком. «Папка-насмешник», — с любовью говорил об отце сын. Отец учил его, как ухаживать за птицами, как их кормить и лечить в случае болезни. Он помогал сыну и требовал, чтобы Модест был терпелив и все умел делать сам. «Всякое дело требует знаний», — говорил он. Рассказы отца были интересными, его советы — полезными. Страстный любитель природы, сам он был хорошим примером для сына.
Дружба с отцом сыграла очень большую роль в формировании характера будущего натуралиста.
С семи лет Модест уже ходил с отцом на охоту, и с этого времени охотничье ружье стало его заветной детской мечтой. Часто вместе с убитой дичью домой приносилась всякая живность — птенцы, подстреленные птицы, мелкие зверьки. С деревенскими ребятами Модест обшаривал соседние луга, леса и болота, собирал птичьи яйца, добывал животных из нор. Все это размещалось в детской, превращенной в настоящий зверинец. Клетки, садки и ящики занимали все углы. Отец поддерживал сына в этом увлечении. «А сколько мне доставалось за мой зверинец от матери, — вспоминал Модест Николаевич, — сколько она ссорилась с отцом, потворствовавшим моим затеям; сколько раз приходилось переносить мое заведение на чердак и в чуланчики, чтобы спасти своих любимцев от ее гнева. Наконец мать, видя, что ничто не помогает, махнула рукой» (I, 160, стр. 35).[>1 Здесь и дальше римской цифрой обозначен раздел в списках литературы, арабской — порядковый номер источника.]
Уход за животными, близкое знакомство с их нравами и повадками очень многое дали будущему зоологу. Перед мальчиком открылся новый мир. Позже Модест Николаевич так описывал свои детские увлечения: «Ни игрушки, ни игры, ни удовольствия общественной жизни не прельщали меня более. Леса и степи, озера и речки с их лугами, болотами и кустами приковали с той поры все мои помыслы. Таинственной и чудесной, вечно новой и заманчивой представлялась мне жизнь их обитателей... Каждый поход в лес, в поле, на речку кончался знакомством с новым, невиданным животным. Каждый день перед моими глазами развертывались новые картины природы, картины живые, подвижные, переменчивые, где ни одна фигура не оставалась праздной, безучастной. Сцены жестокой борьбы между животными, вызываемые голодом и жаждой, сменялись сценами счастья, привязанности и самоотвержения. Природа открывала мне свои заветные тайники» (I, 160, стр. 249—250).
