Следующие дни прошли без всяких событий. Утро и послеполуденные часы посвящались работе. Только в перерыв перед обедом можно было «проветриться», и большинство выходили погулять, если погода была сносная. После обеда читали газеты, или писали для себя, или отправлялись в деревенский трактир — словом, каждый делал, что хотел. Впрочем, при таком строгом режиме трудно было изобретать новые развлечения…
Перспектива проводить таким образом пять дней в неделю — и это неизвестно сколько времени и ради какого будущего — угнетала Халлеса. Занятый этими мыслями, он сидел в кресле в гостиной и то и дело зевал.
— Что, скука заедает? — раздался голос Мертона с соседнего кресла.
— Да, вот сижу и думаю, долго ли я это выдержу. Живем, как в монастыре. Иной раз мне кажется, что я вступил в один из самых аскетических монашеских орденов.
Мертон встрепенулся.
— Господи, да неужто вам никто не сказал? Развлечение не за горами! Скоро отведем душу. Все мы люди, все человеки, дорогой мой, и начальство наше великодушно признает, что у человека есть известные потребности. Значит, вам никто не сказал, что в будущую субботу у нас «вечер с дамами»?
Халлес недоверчиво воззрился на него.
— С дамами?!
— Ну да, каждому разрешается пригласить подружку.
— Шутите! А откуда мы их возьмем? Из деревни?
— Конечно, нет. Большинство прибудет из Лондона.
— Но они же не смогут вернуться домой в тот же вечер. Нет, вы меня морочите!
— Ничуть. И, конечно, они не уедут в тот же вечер.
Халлес рассмеялся.
— Не верите, так спросите других, — сказал Мертон.
Халлес огляделся вокруг и увидел Фикенвирта, голова которого в эту минуту высунулась из-за двери. Он поманил его, и Фикенвирт вошел в комнату.
— Вы меня звали?
— Да. Вот Мертон говорит, что в будущую субботу вечер с дамами. А я думаю, что он втирает мне очки.
— Нет, нет. Он вовсе не втирает вам очки. Видите, я знаю это выражение! Очень забавная идиома.
— Оставим пока идиомы, Фикенвирт. Скажите мне, что это за вечера с дамами? Что на этих вечерах происходит?
— А вот что. Каждый член нашей общины имеет право пригласить себе на этот вечер подругу. Дамы все приезжают в субботу днем, а уезжают в воскресенье после завтрака.
— Значит, они ночуют здесь, в доме?
— Ну, конечно. Для того все и затевается.
— Чудеса! Да ведь если каждый позовет в гости знакомую, их приедет целая толпа! Разве в доме хватит спален для гостей?
Фикенвирт вдруг закачался, словно на том месте, где он стоял, произошло маленькое землетрясение. Он весь трясся, задыхался, из глаз его текли слезы. Наконец припадок этот сменился взрывами хохота, которые шли крещендо и закончились возгласом: «Вы слышите, спальни для гостей! Ох-хо-хо!», — после чего Фикенвирт плюхнулся в кресло и только постепенно стал приходить в равновесие.
