— Товарищ капитан! У меня для вас есть приятный сюрприз!
— Если это так, то это для меня действительно будет сюрпризом! — воскликнул я, сделав на лице по-настоящему радостный вид. — Показывай!
— Вы, Рудольф Васильевич, сначала выслушайте меня! — и радостные глаза участкового засияли, как звёзды на небе.
— Хорошо, выкладывай, коли так тебе приспичило!
— Я привёз одного из «грабителей». Фамилия его Жавриков. Его надо допросить, — на одном дыхании участковый, и самодовольная улыбка появилась на его красном от жары лице.
Я от удивления и неожиданности аж рот раскрыл и на какой-то миг растерялся. Как бы онемел. Не мог произнести ни слова.
— Рудольф Васильевич… — голос Кикоша привёл меня в чувство, и я тут же услышал. — Что с вами? Вам плохо? Сердце пошаливает, да? Иван Григорьевич, налей Рудольфу Васильевичу воды!
— Не надо никакой воды! — наконец-то проговорил я. — Виктор Иванович, я не ослышался, какого грабителя ты привёз ко мне?
— Как, какого грабителя? — расширив свои удивлённые глаза, спросил Кикош. — Грабителя, который был в числе трёх мужчин, которые ограбили кассу в продуктовом магазине в посёлке Зверево.
— И зачем ты его сюда привёз?
— Как зачем, допросить его.
Я недовольно ухмыльнулся, но резким тоном спросил:
— Что мешало тебе самому допросить его, чем тащить его ко мне?
— Ничего не мешало, товарищ капитан. Я пытался, но он… — Кикош замялся, — видите ли, ему подавай, повыше, чем участковый. Со мной он не стал разговаривать.
— Что, серьёзный такой мужчина?
— Какой там, серьёзный? — Одним словом — алкаш конченый!
Я изумлённо посмотрел на участкового.
— Виктор Иванович, ей-богу удивляешь меня. — Ты хочешь, чтобы я напрасно потратил своё драгоценное время на разговор с этим алкашом, так что ли? У меня, Виктор Иванович, без твоего алкаша работы по горло. Извини!
— Рудольф Васильевич! — чуть ли не плача взмолился участковый. — Ну, не хочет он со мной разговаривать. Что теперь, отпускать что ли его?
Глядя на могучую фигуру Кикоша, мне стало смешно и в то же время жалко его. Я мысленно усмехнулся. Такой здоровый, могучий не может справиться с каким-то алкашом. «Почему же этот алкаш не хочет с ним разговаривать? От одного вида Кикоша он должен падать на колени и исповедоваться, как перед Богом. Что-то тут не так? Ладно, придётся поговорить с ним».
— Виктор Иванович, скажи, как ты вышел на этого алкаша? Или он сам, увидев тебя, предстал перед тобой: смотри мол, вот я, какой «грабитель», берите меня и радуйтесь, что поймали вора!
