Но как художник – может быть счастлив? Чтобы быть великим – ему необходимо страдать. Что он есть – как не вся людская грусть под маской?
Ваши вздохи перейдут в резонанс дыхания двух тел, которым не о чём говорить – не о чём спрашивать друг у друга.
– Это было – невероятно, – едва произносит она со вздохами и упадёт на спину, выставив грудь к небу.
Она кое-как подымится – ты останешься лежать. Она возьмёт в руки сумочку и достанет сигареты. Лучше них – только сигареты после секса. Она сядет на пол, чиркнет зажигалкой, закурит и выдохнет облако дыма в лунную темноту комнаты. Будет глубокая ночь. Ты захочешь говорить – но не найдёшь в себе слов.
Оба вы – будете одиноки. Одиночество, – подумаешь ты, – живёт друг в друге. Поодиночке – оно чахнет и наконец – гибнет. И нет ничего печальнее, чем – одиночество в одиночестве – оно имеет в себе всю боль слова «всегда», смешивая её с тоской «никогда».
Ты подползёшь к Мюриэль и положишь свою голову ей на колени. Тебе захочется раствориться в этом моменте – когда она нежно начнёт перебирать твои волосы. Почувствуй себя вечностью.
Но ты – фатально конечен. И, ещё молодой – уже чувствуешь себя стариком. Даже после стольких побед и наслаждений – посмотри на свою жизнь: что о ней можно сказать? В ней – ничего не произойдёт. В ней – не будет магии. И всё, что останется – наблюдать не за мыслями, а преследовать чувства.
Всё это – извращение. Слишком человечное. Ты будешь страдать.
И то, что другие – будут страдать сильнее, чем ты – ровно ничего не будет значить. У тебя – будет только то, что будет у тебя. И тебе – станет больно от этого не меньше, чем от пустого живота. Но, правда – так легко говорить, когда в банке – полный бак бабла.
Ты не захочешь того, что имеешь – ты это и не заслужишь. И ты – всё глубже будешь падать в извращения.
С верхнего этажа будут доноситься мелодии молодого композитора. Музыка, одиночество и любовь – всё станет одним целым. И останется – только красота вокруг. А если покажется недостаточно – всегда можно сделать её своими руками.
Ты встанешь с пола и включишь свет. На тебе – по прежнему не будет одежды; на ней – тоже.
– Что ты делаешь? – спросит она.
– Молчи, – заткнёшь её ты, – я хочу сделать этот мир красивее – я нарисую твой портрет.
Она игриво улыбнётся и примет позу.
– Давай, покажи мне больше страсти.
Она будет танцевать, петь, говорить телом.
– Ещё, ещё больше, давай…
Листок за листком – ты будешь откидывать в сторону.
