— Эх-х!.. Лепота!
Агранович смотрел на Янку из-под лохматой рыжей шапки с лукавой нежностью. Длинный шарф, выбившийся из расстёгнутого пальто, развевался на ветру белым знаменем, как у Маленького Принца из сказки Экзюпери. Поцелуй, словно экстремальный аттракцион «Американские горки», зашкаливая допустимый уровень восторга, обжёг Янке губы. На долю секунды сознание оставило её, она будто провалилась в наркоз. Агранович ещё крепче прижал к себе девушку… и шагнул с крыши…
Янка не сразу поняла, что произошло. В области желудка образовалась невесомость и странное щекотание. Как вспышки замелькали отрывочные мысли: «Падаем! Разобьёмся… И всё… ЭТО ПРЕКРАСНО! Вот она, самая необычная на свете, самая неземная ЛЮБОВЬ! Пусть же и закончится так же внезапно и необычно. Мы НАВСЕГДА будем вместе. Наши имена теперь будут связаны смертью — это крепче, чем брак. Лучше, чем прожить долгую, нудную жизнь, ведущую от страсти к ненависти и неизменно к ещё более страшному — равнодушию… Даже через много лет люди будут вспоминать: «А слышали, двое влюблённых спрыгнули когда-то с крыши этого дома? Очень романтическая история!..» Что-то я уже слишком долго рассуждаю!»
— Мы падаем?
— Мы летим!
— Земля, прощай!
Янка гортанно захохотала, как безумная, открытым морозному воздуху ртом. Воздушные струи трепали щёки, делая их лица схожими с диснеевскими персонажами. Ветер дёргал за полы одежды, ерошил волосы. Нереальность происходящего наполнила всё Янкино существо эйфорией и электричеством. Она неистово махала руками-крыльями. Непроизвольно издаваемые ею в пылу самозабвенного полёта гортанные звуки, похожие на весеннее карканье, роднили её с огромной вороной-мутантом, вырвавшейся из постылого заточения в застенках исследовательского института, предусмотрительно прихватившей с собой такого же мутировавшего самца. Агранович по-отцовски бережно поддерживал обезумевшую от счастья «птицу», снисходительно наблюдая за постепенной адаптацией подопытного экземпляра к новым условиям обитания.
— А говорят, что у самоубийц, прыгающих с большой высоты, сердце разрывается ещё в падении, — отрывисто прокричала Янка, словно оглохшая.
— Точно, чуть не разорвалось. Не бойся, лети!
Он мягко оттолкнул Янку, предоставляя потоку нести её самостоятельно, как учат детей плаванию опытные мускулистые тренеры в престижных бассейнах. Открой же ты, наконец, глаза!..
— Янка, Янка! Открой глаза! Ты вставать собираешься или нет? Что тебе, на занятия не идти, что ли, сегодня? Ты знаешь, сколько времени уже? — мама Ира тормошила ошалевшую от ночных полётов дочь, частично-поисковым методом, свойственным опытным педагогам.
