Лесные сторожа | страница 43

— Ты, Тимка?

— Что за гости у меня? — сказал я. — Кто распоряжается в моем доме?

Девушка обернулась и, ничуть меня не испугавшись, но и не глядя в глаза, ответила:

— Мы Меньшиковы, из Белой Холодицы… Мы будем здесь жить. Если нельзя, мы уйдем.

Она подала мне письмо.

Теперь я разглядел ее получше. На улице она показалась мне взрослее; это была девочка лет четырнадцати — угловатый подросток, с облупленным носом, худенькими плечами, небрежно расчесанными волосами и быстрыми, испуганными глазами.

Все время, пока я читал письмо, она смотрела в пол, но я знал: она разглядывает меня с ног до головы и прикидывает в уме, что я за человек. Девушки прекрасно видят через опущенные веки.

Письмо меня удивило не меньше, чем появление на кордоне гостей.

Писал мой сосед, лесник Меньшиков, с кордона Белая Холодица. Мы часто встречались с ним на рубеже наших обходов, самых дальних и самых глухих в парклесхозе. Он сообщил, что лег в больницу (разболелась старая рана), и просил, если ему будут делать операцию, на это время присмотреть за детьми и обходом.

— Скажи, Таня, — девушку звали Таней, — когда отец лег в больницу? — спросил я.

— В понедельник.

— А сегодня пятница. Где вы были эти дни?

— Дома. Но у нас кончился хлеб, а Тимка плачет, когда остается один.

— Устраивайтесь, — сказал я. — Ты меня не на шутку перепугала: я думал, меня выгонять будут из собственного дома.

Вечером я вернулся с обхода усталый и голодный; я проверил свой лес, с тем расчетом, чтобы завтра податься в обход к Меньшикову. Мне хотелось одного — лечь и уснуть.

Но дверь в сени оказалась запертой. В доме была тишина.

Я постучался.

— Открывайте, — сказал я.

Мне никто не ответил. Я стукнул громче.

— Вы что, умерли? Открывайте, это я.

Наконец за дверью раздался Танин голос:

— Вы не стучите. Вы Тимку разбудите. Он уснул.

— А как же я?

— Я вам на улице постелила. Там и поесть найдете.

Я стоял перед дверью, соображая, что делать. Но не ломать же ее в собственном доме? Я нашел на дворе тюфяк, лег и прикрылся одеялом. Комары не давали мне покоя.

— Начинается дьявольская жизнь, — ворчал я, — придешь домой, а спи под дверью.

Спать мне расхотелось. Я встал и пошел рыть колодец.

Ночь была светлая; на востоке и севере полоской рдела заря, спали деревья, спали травы, спали птицы, устав от долгого дня; лишь в болоте кричал дергач: крен-крен — да я ковырял на дне колодца лопатой.

Сквозь тонкие стены домика мне было слышно, как проснулся Тимка и как он разговаривал с Таней.