- Мы уловили отголосок силы Кор-Унтару. Нашли источник... Почему медлим? - не сводя глаз со спутника, Алестар понизил голос: - Что ты задумал?
Лайлин вздрогнула, когда Халахам все же заговорил:
- Нориу не сидят на месте. Третье выступление и прорыв уже близки. Когда дороги через Аргедан будут открыты, времени у нас не останется. Я опасаюсь, что им известно, где искать.
Лицо Алестара вытянулось, он резко вдохнул, собираясь заговорить, запнулся, качнул головой, будто стряхивая морок. Лайлин впервые видела его таким ошарашенным. До сего момента она и не поверила бы, что этот образчик меланхоличной бесстрастности способно взволновать хоть что-то. Наконец, он выдавил недоверчиво:
- Ты решил воспользоваться?...
- Вместо того чтобы отпустить, - твердо закончил Халахам. - Наших сил не достанет.
- Но целитель? Что она способна противопоставить грубой силе? Это дар созидательный.
- Любой процесс можно повернуть вспять. Кто в состоянии срастить кость, тот может её и поломать, заживить плоть и так же её разорвать. Просто. Повернуть. Процесс.
Лайлин чувствовала, как внутри нее зреет отчаяние - снова её способности навлекли беду на их с отцом головы. Размеры этой беды пока сложно было определить, но тень, наползавшая издалека, внушала серьезные опасения.
Алестар свесил голову, переосмысливая услышанное. Халахам, не давая ему собраться с мыслями, вновь заговорил:
- Возможно, Лайлин давно использует свой талант в обоих направлениях... Этот нерожденный ребенок не дает мне покоя. Крестьяне ведь могли быть и правы.
- Считаешь, она подправила ликаду младенца? Назло?
- Хотел бы я знать.
Лайлин, похолодев, медленно выпрямилась.
Сердце споткнулось, и от него по телу поползла ледяная тягучая волна ужаса.
"Я?.. Я изуродовала малыша?"
Девушка оцепенела, и теперь, будто сквозь толщу воды, слышала, как ходил в глубине комнаты Халахам, шаркая сапогами на поворотах.
- Я прекрасно осознаю, что сейчас затеял игры с огнем. Но в нашем положении не ищут сухих надежных тропок. Так что придется рискнуть и нарушить запреты...
Дальше слушать Лайлин уже не могла.
Она вспоминала.
Вспоминала, как, скрепя сердце и сжав губы, лишь бы не огрызаться в ответ, сносила колкие замечания Милары. Как иногда, проходя мимо, слышала обрывки разговоров, которые сразу затихали, стоило ей приблизиться. Не сложно было догадаться, о ком шла речь. Помнила, как накапливалась обида. Так тяжело было брать себя в руки и проверять состояние плода, под хмурым взглядом будущей матери. Только сейчас девушка поняла, почему форма "второго тела" выглядела искаженной. Близкой к человеческой, но с еле уловимыми отличиями. Она считала, причина в ее рассеянности. Теперь же выходило, что ребёнок был болен, а она не заметила, или... Или он был здоров до её вмешательства.
