– Почему ты ничего не говоришь? – спросил Петечка.
– А что я должна сказать? – спросила мама. – Я не знаю, что тебе сказать. Ты меня выбил из колеи.
– Ну, ты могла бы сказать, что я совершил тяжёлый проступок.
Мама с интересом посмотрела на П. Осликова.
– Ну? А потом что?
– А потом ты могла бы сказать, что повторение подобного совершенно недопустимо. И что я должен сделать выводы.
Мама помолчала.
– Но ты же уже сказал это сам. Значит, сам всё прекрасно понимаешь. Что же мне повторять? Лучше ты скажи своё мнение.
– Какое своё мнение?
– Ну, – задумалась мама, – какие, например, ты сделал выводы.
П. Осликов слабо представлял себе, что это за выводы, но знал, что, если маме про них сказать, она подобреет.
– Эх, – тоскливо сказал он. Что-то получалось не так, как надо. Наверное, день сегодня какой-то неудачный.
– Что «эх»? Что это «эх» означает?
– «Эх» означает, что я не знаю, что сказать. Мне стыдно.
П. Осликов толком не понял, стыдно ему или не очень. Зато очень хотел помириться с мамой.
– Ну и что теперь делать? – спросила мама.
П. Осликов пожал плечами.
А мама продолжала размышлять. Теперь, когда они с Петечкой почти что помирились, это было гораздо легче. Например, совершенно ясно, что взять с Петечки обещание больше так не делать совершенно недостаточно.
Конечно, может быть, П. Осликов свои ошибки осознал. Но может быть, и нет. Может быть, он просто сказал, что осознал.
Петечкина мама и сама была ребёнком и тоже когда-то частенько произносила волшебное заклинание: «Я больше не буду!» И ей-то уж очень хорошо известно, что бывает потом. После того как доверчивые мама с папой поверили, что их ребёнок действительно больше никогда так делать не будет. Ведь оно же всё равно потом как-то само получается, правда? И мама это прекрасно помнила. А надо сделать так, чтобы провинившиеся дети своих провинностей не повторяли! За свои поступки надо отвечать. А то эти проступки потом начнут тебя преследовать, а родители перестанут тебе верить.
«И что из этого следует? – рассуждала мама. – А то, что Петра Осликова следует наказать. Только как?»
Тут мама Осликова вспомнила одну хорошую вещь. А именно, что такие серьёзные решения принимаются не в одиночку сбившейся с ног мамой, а на семейном совете. При участии, между прочим, самого обвиняемого. То есть Петечки.
И П. Осликов стал дожидаться вечера. Когда придёт папа и с ним, Петечкой, разберутся.
– Эх, – сказал Петечка.
Время тянулось медленно-медленно, как будто кто-то тянул его нарочно. Чтобы П. Осликову Ещё хуже было.
