П. Осликов же не такой дурак, чтобы с грязным лицом ходить!
Или уши. Кто, спрашивается, будет тебе в ухо заглядывать? Ну никто же не будет. А мама говорит, что П. Осликов позорит её седины, и отправляет его уши чистить. Это же неправда: никаких седин у мамы нет! И вообще она Ещё молодая.
Только непонятно, зачем сыну жизнь портить. Как будто больше радости нет в жизни, чем в ухе ватными палочками ковырять! Или ей нравится ковыряться в ухе палочкой, и она думает, что П. Осликову должно нравиться тоже?
П. Осликов совсем не против чистки ушей. Уши если не чистить, они же слышать не будут.
Но лично Пётр Осликов считает, что раза в месяц совершенно достаточно.
Но бывают такие места, что вообще. Их не то что мыть – говорить о них стыдно нормальному человеку! Тем более что их никто не видит.
Так вот, мама просто с ума сошла. Прямо не знаешь, что и сказать. Никакого стыда нет.
Она, знаете, что сказала? Что П. Осликов – неряха позорный. Но это Ещё цветочки.
П. Осликов ответил, что он не неряха. Он каждый день чистые трусы надевает и носки. А то даже и майку. Как нормальный человек.
А она как скажет: «На грязную попу чистые трусы не надевают!»
Прямо так и сказала. От мамы П. Осликов такого не ожидал.
А сама, между прочим, за такие слова ругается! Это что выходит? Выходит, П. Осликову портят жизнь как умеют, вот что.
П. Осликов Ещё долго про себя возмущался. Потом пришёл папа, и П. Осликов пошёл посоветоваться. Папа-то не мама, он же лучше поймёт.
П. Осликов пришёл к папе на кухню и рассказал всё как было.
Но папа почему-то страшно удивился. Долго разглагольствовал про то, что руки чистыми не бывают, ноги тоже, а если их не мыть, в животе заведутся во-от такие глисты. Показал руками, какие. Рассказал анекдот про глиста, которому не дали булочку.
И про уши сказал, что их чистят, как только нужно. Легко сказать! П. Осликов же сам себе в ухо заглянуть не может? Не может. А как тогда он узнает, когда пора?
Но папа сказал, что как раз тут он может помочь. И на всякий случай проверил сыну оба уха и почему-то ногти.
А в конце заявил, что мыться для П. Осликова должно быть так же естественно, как дышать.
П. Осликов уже понял, что спокойно жить ему в этом доме не дадут. Но всё-таки уцепился за последнюю соломинку:
– Пап, а ты тоже моешь… ну… эти места?
Папа сначала остолбенел. Потом прокашлялся. А потом сказал, что, если он не будет этого делать, мама выгонит его из дому. И будет права.
– Ох уж эти женщины! Никакого от них покоя! – тяжело вздохнул П. Осликов и поплёлся в ванную.
